Сверхчеловек

Всё это время мне приходилось сдерживать атаки и непрекращающиеся волны ненависти со стороны моего медуза. А настырный он, гад. И сильный. Всё верно: поэтому и передаст (Вернее — уже передал!) свои гены дальше. А из народившихся медузят уж кто-нибудь, да займёт его место. Лет этак через восемьсот. Потому что рассусоливать я не собираюсь. А собираюсь просто вредного и злобного самца-барана убить!

И вот я — в ста милях от него. Благо, тарелка — это вам не космическая станция. Ни давления, ни едучей атмосферы из метана не боится. И я даже могу этого поганца увидеть. В телескоп, который Ханс любезно захватил по моей мысленной просьбе.

Ну что могу сказать. Медуза — она медуза и есть.

Только вот вряд ли какой из земных аппаратов её с орбиты разглядит: они, почти как наши, земные — в океане: практически сливаются со средой. И по цвету, и по форме… Поскольку движутся — ну очень неторопливо. Да и правильно: зачем?! Ведь пища буквально сама заплывает в пасть! Нужно только пожелать… И приказать.

Ладно, нужно перестать пялиться на его еле видимый сквозь облака двухкилометровый в поперечнике «купол», и прикончить «барана».

Мудрить много не собираюсь: отлавливаю поблизости камешек побольше — благо, пояс астероидов тут рядом! — и направляю мысленно к его глупой башке. Энергию приходится брать от Солнца — иначе у нас в тарелке температура упала бы до минус семидесяти пяти тысяч восемьсот градусов. Если бы только такое было бы возможно.

Гад, …опой почуявший жаренное, пытается скрыться. Плюнув на атаку на меня. И переведя все силы на двигательные приспособления. И развивая при этом целых сто пятьдесят метров в час. И это — при ветре в пятьсот кэмэ в час — в собственно атмосфере… Хе-хе. Баран — он баран и есть.

Камешек всего в пять метров в поперечнике влетает именно туда, куда надо: в его так называемый «мозг». А большой он у него был: в диаметре аж метр…

Ну, я подстраховался: кроме мозга пробил и печень, и семенники, и часть пищеварительной системы. Сигнал слабеет, из осознанного теперь слышу только вой и рёв… Но вот и они пропадают.

И вот уже вижу, как его самки, обнаружив, что управляющие сигналы пропали, и «хозяин» мёртв, слетаются на «последнее пиршество» — сожрут они своего босса-осеменителя, и даже угрызениями совести не заморочатся.

Нету её у них.

К Ундред вернулся ещё через пять часов. Полностью вымотанным.

Но Хансу дать обычные указания не забыл. А вдруг ещё куда отправиться придётся?! Против меня, «суперчеловека», теперь — весь свет!

Вернее — весь Космос.

Мало ли каких ещё злобных и обладающих телепатическими способностями тварей мне предстоит встретить?! Ну, или уж они сами на «новенького»…

Припрутся!

Ундред заламывает руки, встречая меня на пороге: совсем как женщина. Мне буквально колет в сердце: какая она у меня красивая! И — волнуется за меня: вижу. Блинн…

Так за меня родная мать не переживала.

Ундред, сглотнув, говорит:

— Какое счастье! Ну, главное — ты — жив! Это — главное! Я так рада!

И вижу я, что действительно — рада! И плевать ей, что если я не вернулся бы, или погиб, осталась бы она совершенно одна-одинёшенька на этой чужой для неё планете…

— Повезло мне. Но тут был совершенно особый случай!

— И кто это на нас — ну, вернее, на тебя! — нападал?!

— Баран.

— Как?

— Ну, это, конечно, метафора. Но по-сути — правильная. Мозги у него были совсем как у этого местного животного. И мыслил он ничуть не лучше. Он — самец. И он хотел… — много не мудря, просто рассказываю я то, что со мной произошло.

И как я безжалостно разделался с этим горе-самцом. Хозяином гарема.

Ундред слушает, не перебивая. Но в конце всё же спрашивает:

— Но как же получилось, что мы, пробыв в этой системе целых тридцать восемь тысяч лет, не обнаружили их цивилизации?!

— А нету, вернее, никогда и не было, у них никакой «цивилизации». А вот — что до чудовищного «мысленного» излучения — так никто из наших никогда его засечь и не пытался. Да и приборов таких, если вспомнишь, когда мы сюда добрались, у нас не было!

— Да, верно. Но почему — именно тебя он надумал —?!

— А это очень просто. Я теперь — самый сильный телепат среди друдов. Не знаю уж как, но очень сильно я здесь, возле Земли, развил свои природные способности за эти месяцы. И он отследил меня. По моему излучению в окружающее пространство!

— Нет-нет, я не об этом! — улыбается она весьма мило. Но — не без хитринки! — Ведь ты сказал, что убил его, направив на него метеор! А из нас, друдов, никто телекинезом отродясь не обладал!

Так что колись, милый!

Кто ты?!

13. Семейные «разборки»

Ну вот мы и снова там же, где были вчера.

Только на этот раз она точно уверена — что я вовсе не тот, за кого себя выдаю.

И что теперь прикажете делать?!

Нет, ну, в-принципе можно, (Благо он сам «проявился»!) свалить вину за смерть её соплеменников — на идтота-барана. Но этим можно объяснить нематериальное, телепатическое воздействие. Передать мысль, как, вот именно, ещё один вид энергии, на расстояние — вполне возможно. Ведь с этим друды-греи сталкивались. И даже кое-что умеют.

А вот как быть с, вот именно, телекинезом?!