Светочи тьмы. Физиология либерального клана: от Гайдара и Березовского до Собчак и Навального

В 1958 году Познер закончил МГУ по специальности «физиология человека» и стал зарабатывать на жизнь научными переводами. Увлекшись еще к четвертому курсу переводами иностранной поэзии, он продолжал заниматься ими «для души», надеясь сделать это своей профессией. Когда его переводы попали к Маршаку, тот отметил, что у Познера есть талант, хотя нет техники, пригласил его стать своим литературным секретарем и отвечать на письма, приходившие детскому поэту со всего мира. Маршак читал переводы Познера и учил его русской литературе. Сотрудничество продолжалось 2,5 года (хотя обычно говорят о периоде 1960–1961 годов).

Его ярким эпизодом стала передача Познером в редакцию «Нового мира» своих переводов (отобранных для печати Маршаком) вместе с его переводами, которые Познер подписал своим именем. Редакция отвергла все работы неизвестного молодого поэта; то, что переводы Познера не отличили от переводов Маршака, свидетельствует о его высоком уровне. Маршак восхитился проделкой, хотя для порядка и устроил скандал.

Однако Познер, разочаровавшись в работе переводчика и увидев, что оценивается фамилия, а не мастерство, начал искать другую работу. В октябре 1961 года знакомый предложил ему работу в только что созданном Агентстве печати «Новости» – в силу владения тремя языками сразу старшим редактором главной редакции политических публикаций; на согласие повлияла головокружительная по тем временам зарплата – 190 руб. в месяц, в 2,7 раза больше, чем Познер получал у Маршака.

Впоследствии он рассказывал, что работа в пропагандистской журналистике привлекала его возможностями много ездить по стране и заводить новые знакомства.

Карьера Познера шла в гору: в 1965 году он стал ответственным секретарем «глянцевого» пропагандистского журнала Sovietlife, впоследствии был переведен в журнал «Спутник», в 1967 году вступил в КПСС и развелся. Вновь женился в 1969 и на следующий год перешел на работу в главную редакцию радиовещания на США и Англию, где до конца 1985 года вел по-английски собственную радиопередачу «Голос Москвы».

Сам Познер говорит: «Долгое время я был убежденным сторонником советской власти, и мое разочарование в ней происходило очень медленно… Первым тяжелым ударом стал для меня 68-й год… Постепенно мне пришлось признаться себе, что защищать это больше я не могу, что я потерял веру…»

Тем не менее и после «тяжелого удара» и, вероятно, даже после «потери веры» он оставался весьма эффективным пропагандистом. Эмигранты из Советского Союза рассказывали о своем шоковом впечатлении от объяснения Познером разгрома (с использованием бульдозеров) несанкционированной выставки советских непризнанных художников в сентябре 1974 года. Ничтоже сумняшеся, Познер, по их воспоминаниям, сообщил, что в СССР вся земля принадлежит государству, и художники, расставив свои картины, тем самым грубейшим образом нарушили право собственности. «Представьте себе, что на Вашу лужайку перед Вашим домов заявилась бы толпа людей и без Вашего разрешения стала бы там проводить свою выставку, – как бы Вы отреагировали? Точно так же отреагировало и советское государство», – вспоминали они слова быстро перековавшегося при необходимости демократа и через четверть века после тех событий.

Познер пользовался доверием руководства и в 1977 году (впервые после возвращения в Советский Союз) был даже отправлен в загранкомандировку: «тогдашний руководитель Гостелерадио был классическим антисемитом, но тем не менее поручился за меня и отправил на международный телефестиваль на озеро Балатон». Невольно возникает вопрос, – а в состоянии ли современные «общечеловеки» подобным образом (если Лапин действительно был антисемитом) сделать добро глубоко чуждому им подчиненному, – но Познеру, судя по всему, он в принципе не приходил в голову.

За работу по освещению Олимпийских игр 1980 года Познер получил медаль «За трудовую доблесть».

Новый виток карьеры Познера был связан с появлением качественно нового жанра – телемостов. В 1982 году во время рок-фестиваля в Сан-Бернардино (Калифорния) организаторы использовали телеэкраны величиной с 2–3 этажный дом, позволяющие видеть происходящее на сцене как можно большему числу людей. По завершении фестиваля организаторы, чтобы загрузить уникальное оборудование, предложили попробовать с помощью космической связи соединить два больших экрана в разных концах Земли, чтобы сделать зрителей одновременно и участниками происходящего.

5 сентября 1982 года идея была реализована: видеосвязь объединила четверть миллиона молодых американцев, участвующих в фестивале в пригороде Лос-Анжелеса, с их советскими сверстниками в студии Останкинского телецентра. Вели телемост популярный американский телеведущий Фил Донахью и Познер, который уже был известен в США благодаря своей радиопередаче.