Светская дурь

Короче, я думал, что смоюсь оттуда по-быстрому. Если меня стошнит от жалости к себе, то пусть уж без свидетелей или в компании с девкой. Тем временем красные от пива рожи наклонились ко мне, положив руки мне на плечи, засунув носы мне в ухо, и от этого меня тошнило жутко. Так что я кричу, что я пошел. Я не мог слышать, что они говорили, а они не могли слышать меня, но они знали, что я сказал, что сваливаю, и я точно знал, какая последует реакция. Она всегда одна и та же, независимо от того, сколько времени ты уделил ублюдку, который сует свою харю тебе в лицо, когда пытаешься выпить пинту или поболтать с другом. Когда ты пытаешься свалить, он начинает кипятиться, обижается и говорит: «Что? Это означает «отвали», так? Понятно, покедова, с тобой все. Вот как? Вот так вот, да?» – или что-то в этом роде. Вот почему многие знаменитости не разговаривают ни с кем, кроме других знаменитостей. Чесслово, это правда, а потом их все называют высокомерными. Как я и сказал, проблема в том, что поздно ночью, пьяный, ты просто обязательно, без вариантов, определенно, стопроцентно окажешься нос к носу с человеком, с которым меньше всего хотел бы общаться.

В общем, я знаю, что думают эти парни, и я думаю… Давай быстро, сваливай, вали отсюда. Так что я поворачиваюсь к одному из вышибал и показываю ему свое лицо, и разумеется, это лицо милашки Томми. Я направляюсь прямо в зону для особых гостей, там управляющий с шампанским и уже три или четыре модели нижнего белья ошиваются.

Но это ведь ничем не лучше, да? Хотите верьте, хотите нет, но зона для особых гостей в клубах – это дерьмо. Тот факт, что ты особый гость, не спасает тебя от скуки. И разумеется, меня ждут две звезды местного футбола, диджей клуба и менеджер, которые орут мне в лицо и брызжут слюной, и единственное, чего я по-настоящему хочу, это остаться одному и поразмышлять о том, насколько же мне себя жалко, насколько я чувствую себя избитым, использованным, поношенным, злым. Что я, должно быть, самый обманутый и непонятый ублюдок в Британии.

«Я пошел», – говорю я.

«Вызвать вам такси?» – спрашивают они.

«Нет. Пройдусь пешком».

Большая ошибка.

Центр «Булл-Ринг», Бирмингем

– Сё намална, Томми?

– Да. А ты?

– Намална. А чё т'смотался?

– Да что-то музыка надоела.

– А-а. А мы подумали, что эт'мы тебе надоели.

– Не, просто решил смотаться, и все.

– Тогда давай денег, Томми. Скока у тя денег?

– Отвали.

– И пальто. Атличн'пальто, Томми. Давай и его тоже.

– Отвали.

Гостиница «Хайат-Редженси», Бирмингем

Ни Питеру, ни Анджеле Педжет не хотелось спать, и, когда настал рассвет, она лежала на кровати, безжизненно переворачивая страницы журнала, а он сидел на диване и потягивал бренди из мини-бара.

– Ты думаешь, она поднимет скандал?

– Возможно.

– И ты будешь лгать?

– Да, буду. Я много думал об этом. Я знаю, что Саманта не позволит мне просто уйти. Она не вполне уравновешенная особа и вбила себе в голову какие-то фантастические мысли, будто я заменяю ей отца. Что бы я ни говорил, чтобы попытаться отвязаться от нее потихоньку, – этого никогда не будет достаточно. Она все равно попытается уничтожить меня, как сделала это с профессором, о котором я тебе рассказывал. Поэтому мне придется с ней бороться, и я намереваюсь сделать это путем полного отрицания и намерен заявить, что являюсь жертвой обманщицы и влюбленной до безумия девицы, которой играют коррумпированные средства массовой информации.

– Господи, Питер. Но ведь дело в том, что ты правда с ней спал.

– Нет, Анджела, – очень твердо сказал Питер. – Не спал.

Вот что я говорю. У меня не было неподобающих отношений с этой женщиной.

Анджела на секунду опустила глаза в свой журнал, пытаясь справиться со своими эмоциями. Понимал ли Питер, что фактически цитировал Клинтона?

– Предположим, что у нее есть доказательства?

– У нее нет доказательств, потому что, как я только что сказал, ничего не было.

– Питер, не нужно играть со мной в эту чертову игру. Ты хочешь, чтобы я тоже лгала?

– Да.

Общество Фэллоуфилд, Манчестер