Священная ночь

Вернувшись к жизни из болезненного небытия, я могла оказаться полезной им. Конечно, Сидящая была не совсем нормальной. Она затаила в душе ненависть к мужчинам, сосредоточив всю свою любовь на брате. Иногда она вспоминала о каком-то водителе грузовика, назначавшем ей свидания в довольно странных местах, вроде примыкавшей к хаммаму хлебопекарни или гончарной мастерской на окраине города. Однажды, около полуночи, они встретились в мечети. На каждом из них была серая джеллаба, поэтому их никто не заметил. Они заснули в объятиях друг друга, так их и застали рано утром в час первой молитвы. Им пришлось спасаться бегством, точно ворам. С тех пор шофер исчез, Сидящая смирилась с этим и перестала ждать его. Но порою у нее начинался настоящий бред, и тогда она по нескольку раз рассказывала все ту же историю, уверяя, будто Консул - дитя этой идиллии! Не решаясь признаться в том, что он незаконный сын, она выдавала его за брата. Все это было неправдой. Она несла околесицу.

На следующий день новое происшествие усилило напряжение, в котором мы жили. Консул вернулся поздно. Он был усталый и раздраженный. Сидящая бросилась к нему, чтобы помочь снять джеллабу. Он хотел было оттолкнуть ее, но она увернулась, и в мгновение ока джеллаба оказалась у нее в руках. Сидящая пошла на кухню, чтобы поставить греть воду. Я не шелохнулась, молча наблюдая эту сцену. Консул был в ярости.

— Они посмеялись надо мной! Это невыносимо!

Сняв темные очки, он стал нервно протирать их.

— Паскуды! Подсунули мне кривую… да, да, ту самую, которую никто не хочет брать.

Сидящая крикнула из кухни:

— Впредь будешь знать, как ходить без меня. Если бы я была там, они не посмели бы этого сделать. Ладно, давай садись, вода согрелась.

Консул сел в кресло. Вошла Сидящая с тазом горячей воды и полотенцем на плече. Опустившись на колени, она взяла правую ногу брата. Но в ту минуту, когда его нога коснулась воды, Консул вскрикнул и резким движением опрокинул сестру на пол. Она повалилась навзничь, едва не ударившись головой о край стола.

— Это же кипяток! Ты сделала это нарочно. В наказание за то, что я ходил туда один. Уйди. Не желаю больше тебя видеть. Отныне ноги мне будет массировать гостья.

Затем совсем другим тоном обратился ко мне и спросил, не соглашусь ли я оказать ему такую услугу.

Сидящая испепеляла меня взглядом. Мне стало жаль ее. Она была несчастна, ее обидели и унизили.

— Ступай, так будет лучше, — сказала наконец она.

По правде говоря, у меня не было ни малейшего желания массировать ноги этому жалкому тирану. Но как отказаться, не вызвав нового взрыва? Я подошла к нему и, не повышая голоса, сказала:

— На этот раз справляйтесь сами!

И, оставив его, отправилась к Сидящей на кухню. Я понимала причину его гнева, но мне хотелось знать больше.

— Тебе все надо знать!

— Да, — ответила я Сидящей.

— Все это из-за меня. Я никогда ему ни в чем не отказывала. Потакала всем его капризам. Но с тех пор как ты здесь, ему хочется обходиться без моей помощи… хочется, чтобы ты заняла мое место… Я на тебя не сержусь. Но знай, что это человек, поступки которого нельзя предугадать. И лучше его не любить, поставить между ним и миром заслон.

Она взяла стул и стала рассказывать тихим голосом:

— Сначала это случалось раз в месяц, потом стало два, а там и три. Он заставлял меня ходить вместе с ним. Я описывала ему женщин. Конечно, меня это смущало. Правда, мы входили через потайную дверь. Нас никто не видел. Хозяйка проявляла понимание. Она усаживала нас в комнате и присылала одну за другой девушек. Моя роль заключалась в том, чтобы точно отвечать на вопросы, ну, например: какого цвета кожа, глаза, есть ли у нее золотые зубы — он терпеть не может золотых зубов, — какая у нее грудь, талия и все прочее. Я выполняла свою задачу. Затем дожидалась его на улице. Это был тягостный момент - дожидаться, пока Консул удовлетворит свою потребность. Иногда это длилось довольно долго. Я думала о нем, думала о своей жизни. А во рту ощущала горечь. Казалось, вся горечь мира скапливалась в моей слюне.