Священная земля

Он зевнул и пошёл в постель. В эти длинные ночи хотелось свернуться клубком, как лесная соня, и спать, спать… Не успел Менедем погрузиться в сон, как отец тоже поднялся наверх и направился в женские комнаты. Через пару минут там начала ритмично скрипеть кровать.

Менедем натянул на голову гиматий, чтобы не слышать шум. Бесполезно. Через некоторое время все стихло, но заснул он далеко не сразу.

Пробудившись ещё до рассвета, он тихонько спустился в кухню за ячменным хлебом, оливковым маслом и вином, затем сел завтракать на скамью во дворе. Менедем криво усмехнулся, когда его взгляд упал на ступени. Как долго отец проспит после бурной ночи?

Он не вспомнил об этом, заслышав на лестнице шаги. Но спускался не отец, а Бавкида. Увидев Менедема, она остановилась. На мгновение ему показалось, что она уйдет. Однако, после короткой паузы она спустилась.

— Радуйся, — произнесла она, собравшись с силами. — Хороший день.

— Хороший день, — мрачно ответил он. — Как ты?

— Хорошо. — Подумав, Бавкида слегка исправилась: — Вполне хорошо.

— Я рад, — сказал Менедем, будто не слышал исправления. Он не хотел продолжения ссоры. — Вчерашний хлеб ещё вполне хорош, — предложил он. Что бы она ни думала про опсон Сикона, пенять на ситос она не могла… или могла?

Она подошла ближе.

— В самом деле? — ровным голосом спросила она. Менедем склонил голову. Бавкида тихонько вздохнула.

— Ладно, — пробормотала она и пошла в кухню за завтраком для себя.

Когда она вернулась, Менедем подвинулся, и Бавкида, поколебавшись, села рядом. Она выплеснула немного вина в жертву богам, отломила кусок хлеба, макнула его в масло и принялась есть.

Из своей комнатушки вышел Сикон.

— Добрый день, молодой господин. Добрый день, госпожа. — Что бы он ни думал о Бавкиде, раб запомнил предупреждение Филодема, и оставил свое мнение при себе.

— Радуйся, — сказал Менедем. Он задался вопросом, станет ли Бавкида бранить повара за то, что он встал позже нее и ещё не занялся работой. Она редко упускала возможность подогреть их вражду.

Но сегодня она произнесла лишь:

— Добрый день, Сикон.

Явно ожидавший от нее упрека, удивленный и обрадованный Сикон поспешил в кухню. Загремели горшки. Застучали дрова. Бавкида фыркнула от смеха.

— Он показывает, как сильно занят.

— Ну, да, — согласился Менедем. Повару не было никакой необходимости так шуметь.

Бавкида подумала о том же.

— Он просто старый мошенник.

— Ну, да, — снова сказал Менедем. — Но он и очень хороший повар.

— Полагаю, что так, — неохотно согласилась Бавкида и отпила вино. — Мне не нравится ссориться с тобой.

— Мне никогда не нравилось с тобой ссориться, — искренне ответил Менедем.

— Хорошо, — Бавкида сунула в рот ещё кусочек ячменного хлеба. — Это тоже неплохо, — добавила она, и парой у раз быстро слизнула с кончиков пальцев остатки масла и крошки хлеба.

Менедем зачарованно наблюдал.

— Да, точно, — сказал он на мгновение позже, чем следовало. Может, он говорил о хлебе, а может и нет.

К его облегчению Бавкида решила не искать подтекст.

— Сикону ситос удается почти так же хорошо, как опсон.

— Ты не должна говорить это мне, — сказал Менедем. Она удивленно вздёрнула бровь. — Во имя богов, Бавкида, — настаивал он, — ты должна пойти в кухню и сказать это самому Сикону.

Она без раздумий склонила голову.

— Ты прав, должна. Должна и скажу. — Она встала и устремилась в кухню с видом гоплита, идущего в бой. Однако Менедем вряд ли стал бы так смотреть на гоплита.

Он не смог прочесть выражение лица Бавкиды, когда та вернулась.

— Ну как? — спросил он.

— Он спросил, сколько вина я выпила и потрудилась ли разбавить его водой. Что за человек! — Казалось, Бавкида не знает, злиться или смеяться. Через мгновение смех победил.

— Что смешного? — окликнул их уже спустившийся Филодем.

Менедем встал.

— Радуйся, отец.

— Доброго дня, господин, — чопорно, как полагается молодой жене, добавила Бавкида.

— Так что смешного? — повторил вопрос Филодем. Бавкида объяснила, и он хохотнул. — Правильно ли я понял, дорогая, ты пошла к Сикону и сказала ему это? А он так тебе ответил?

— Так и есть, господин, — ответила Бавкида, — Это была идея Менедема.

— В самом деле? — отец одарил Менедема долгим взглядом. — Что ж, хорошо. Пора уже всем вспомнить, что мы здесь живём под одной крышей. — Он отправился в кухню за своим завтраком.

— Спасибо, Менедем, — прошептала Бавкида.

— За что? Я ничего не делал, это все ты, — он улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. Такой счастливой Менедем её не видел со дня, когда Бавкида вошла в этот дом.

Филодем появился с хлебом и вином.

— Говорил ли я тебе, сын, что собираюсь вечером на симпосий к Ксанфу? Ты тоже приглашен, если захочешь пойти.

— Нет, благодарю, — ответил Менедем, изобразив зевок.

Филодем снова рассмеялся.

— Я ответил его рабу, что ты уже занят, но решил, что всё-таки скажу тебе. Вино, еда и развлечения будут хороши.

— Без сомнения, господин, — согласился Менедем, — только это цена выслушивание пустых речей Ксанфа, и, возможно, не одной. Это больше, чем я готов заплатить, благодарю, но нет. У Сикона на кухне еда нисколько не хуже.