Священная земля

“Некоторая разница”, - допустил Менедем. “Насколько, я не знаю. Большинство пиратских кораблей не выходят из этих городов. Они прячутся за мысами или в устьях небольших ручьев, а затем набрасываются на все, что проходит мимо ”.

“Ты говоришь о них, как о хорьках или других маленьких злобных животных”, - сказал Соклей.

“Именно так я к ним отношусь”, - ответил Менедем. “А ты нет?”

“Я так отношусь к пиратам, а не к пиратским кораблям”, - сказал Соклей. “Корабли - это просто корабли. Проблемы создают сукины дети внутри них”.

“Ты слишком утонченна для меня. Если я вижу пентеконтер или гемиолию, я хочу потопить их прямо здесь, на месте”, - сказал Менедем. “Мне все равно, кто там. Кто бы ни был на таком корабле, он обязательно замышляет недоброе, потому что на таком корабле нельзя творить добро. Если бы не пираты, не было бы таких кораблей ”.

“Вот почему они собираются построить ту трихемиолию, о которой вы говорили прошлой осенью”, - сказал Соклей. “Это будет корабль мечты охотника за пиратами, если он будет плавать так, как все думают”.

“И именно поэтому вы строите новый корабль: я имею в виду, чтобы посмотреть, будет ли он плавать так, как все думают”, - ответил Менедем. “Хотя я был бы не прочь стать ее шкипером - вот что я тебе скажу”.

“Если кто и заслужил это право, так это ты”, - сказал его двоюродный брат. “Если бы не ты, не было бы трихемиолии”.

Менедем пожал плечами. “Это правда. Но я скажу тебе кое-что еще, ничуть не менее правдивое, моя дорогая: я здесь, на Внутреннем море, направляюсь в Финикию, чтобы зарабатывать на жизнь своей семье, и на Родосе полно капитанов, которые хотят командовать ”трихемиолией" ничуть не меньше, чем Ида "

“Это несправедливо”, - сказал Соклей.

“Мир несправедлив”, - ответил Менедем, снова пожимая плечами. “Любой, кто хоть немного побывает в нем, скажет тебе то же самое. Рано или поздно, я думаю, у меня появится шанс. И когда я это сделаю, я покажу людям, какой я офицер.” Этого, казалось, было достаточно. Он указал на приближающиеся торговые суда Птолемея. “Это большие корабли, не так ли?”

“Я думаю, они больше, чем те, что доставляли зерно в Сиракузы для позапрошлого сезона плавания Агафокла”. Соклей подергал себя за бороду. “В этом есть смысл, я полагаю, Агафоклу пришлось взять то, что он мог получить. Птолемей может выбирать”.

“И у Птолемея больше денег, чем Агафоклу когда-либо снилось”, - добавил Менедем.

“Я недавно говорил кое-что о Кройсосе. У Птолемея больше денег, чем Кройсосу когда-либо снилось”, - сказал Соклей. “У Птолемея больше денег, чем кому-либо когда-либо снилось, за исключением, может быть, великих персидских царей - а они тоже владели Египтом”.

“Египет - самая богатая страна в мире. Она настолько богата, что это едва ли кажется справедливым”, - сказал Менедем. Эта земля была не только богата золотом (и изумрудами, как он имел основания знать), но и разливы Нила каждый год обновляли почву. Они позволили крестьянам выращивать огромные урожаи (небольшая часть которых лежала в трюмах приближающихся круглых кораблей), и позволили тому, кто правил Египтом, собирать еще более огромные суммы налогов.

“Эй!” Над морем донесся тонкий крик матроса с носа ведущего торгового судна. “Эй, галера! Ты с какого корабля?”

Ты пират? Если ты пират, признаешь ли ты это? Вот что имел в виду этот парень. Менедем крикнул в ответ: “Мы Афродита, с Родоса”.

“С Родоса, да?” Моряк с круглого корабля казался подозрительным. У него были на то причины; поскольку Родос является ведущим торговым партнером Египта, пирату не мешало бы замаскироваться под выходца с этого острова. “Из какого вы торгового дома?”

“Филодемоса и Лисистрата”, - ответил Менедем. “Филодемос - мой отец; Лисистратос - отец моего тойхаркоса”. Возможно, человек Птолемея немного знал о Родосе, или, может быть, он просто проверял, не запнутся ли пираты, пытаясь изобрести что-нибудь правдоподобное. В любом случае, Менедем был не из тех людей, которые позволяют себе безнаказанно дерзить. Он выкрикнул свой собственный вопрос: “Вы на каком корабле?”

И он получил ответ. “Это Исидора, из Александрии”, - ответил матрос с круглого корабля. Затем парень понял, что ему не нужно ничего говорить Менедему. Он погрозил кулаком Афродите. “Не твое дело, кто мы такие и что делаем”.

“Нет, а? Но это твое дело, кто мы такие и чем занимаемся?” Вернулся Менедем. “Ну, можешь идти выть, приятель! Мы такие же свободные эллины, как и вы, и у нас такое же право задавать вам вопросы, как и у вас нам”.

“Euge!” - Хором сказали Соклей и Диокл, пара матросов захлопала в ладоши. Менедем ухмыльнулся похвале. Высокомерие солдат и матросов, служивших под началом македонских маршалов, могло превзойти все ожидания.

Человек на Исидоре тоже испытал это в полной мере. Он запрокинул голову и рассмеялся, когда два корабля прошли ближе всего друг к другу. “Давай, лай, маленькая собачка”, - сказал он. “Когда большая собака решит, что ей нужен твой дом, ты убежишь, визжа, поджав хвост”.