Священная земля

Его кузен ухмыльнулся. “Это конец клятвы, которую дали Лисистрат и другие женщины в комедии Аристофана, - клятвы не позволять своим мужьям овладевать ими, пока они не закончат Пелопоннесскую войну. Это подходит сюда, не так ли?”

Смеясь, Соклей склонил голову. “Лучше и быть не могло, моя дорогая. Не допить ли нам сейчас вино?” Они сделали это и вернули кубок маленькому тощему эллину, который продал им вино.

К тому времени, как они прошли через рыночную площадь, Соклей уже много практиковался говорить: “Нет, спасибо, не сегодня” и другие подобные фразы на арамейском. Финикийцы - и эллины - на агоре были раболепно готовы продать ее родосцам. Соклей легко мог бы потратить каждый оболос, который у него был. Мог ли он продать то, что купил, за сумму, достаточную для получения прибыли, - это был другой вопрос, хотя ему было нелегко убедить в этом торговцев в Саламине.

Он также обнаружил, что транспортировать оливковое масло Дамонакса будет еще труднее, чем он опасался. Всякий раз, когда он упоминал об этом торговцу, будь то эллин или финикиец, парень закатывал глаза и говорил что-то вроде: “Мы много зарабатываем дома”.

Соклей устало протестовал: “Но это самое лучшее масло, самого первого сбора, самого первого отжима. Боги не могли бы создать лучшего масла, чем это”.

“Пусть будет так, как ты говоришь, мой господин”, - сказал ему финикиец. “Пусть все будет так, как ты говоришь. Я, конечно, заплачу премию за хорошее масло. Но я не буду платить большую премию, потому что разница между лучшим маслом и обычным маслом намного меньше, чем разница между лучшим вином и обычным вином. Она есть. Ты найдешь нескольких людей, которые ищут ее. Но ты найдешь лишь немногих. Мое сердце полно горя от того, что мне приходится говорить тебе это, мой учитель, но это так ”.

Соклей был бы более разгневан, если бы не слышал вариаций на эту тему от торговцев с южного побережья Анатолии. Он продолжил свой путь, задаваясь вопросом, было ли убеждение его отца позволить Дамонаксу жениться на члене семьи, в конце концов, такой уж хорошей идеей.

“Что мы собираемся делать с этим маслом?” - Угрюмо спросил Менедем после того, как перевел.

“Сожги это в лампах, мне все равно”, - ответил Соклей. “Натри этим все вокруг себя. Если бы мой шурин был здесь, я бы поставил ему клизму с этим, столько, сколько он мог вместить ”.

Менедем испуганно рассмеялся: “А я думал, что это мне нравится Аристофан”.

“Я ничего не скажу об Аристофане, так или иначе”, - сказал ему Соклей. “Что я скажу, так это то, что мне сейчас не очень нравится мой шурин”.

“Мы могли бы взять с собой немало вещей, которые нам было бы легче продать”, - согласился Менедем. “Мы, вероятно, тоже заработали бы на них больше денег”.

“Я знаю. Я знаю ”. Соклей думал об этом еще до того, как рабы Дамонакса погрузили амфору за амфорой оливкового масла на борт "Афродиты    ". “По крайней мере, у нас есть немного места для другого груза. Он хотел, чтобы мы заполнили судно до краев, помните. Мне удалось отговорить моего отца от того, чтобы позволить ему выйти сухим из воды ”.

“Это тоже хорошо”, - сказал Менедем. “Иначе мы вернулись бы домой из нашего торгового рейса, ничего не продав. Это было бы впервые. И я скажу тебе еще кое-что: так или иначе, моему отцу удалось бы обвинить меня во всем, что пошло не так ”.

Он часто жаловался на своего отца. У Соклея никогда не было особых проблем с дядей Филодемосом, но он и не был сыном Филодемоса. И, судя по всему, что он видел, у Менедема тоже были причины для жалоб. “В любом случае, что это между вами двумя?” Спросил Соклей. “Что бы это ни было, ты не можешь найти какой-нибудь способ вылечить это?”

“Я не знаю. Я сомневаюсь в этом”. Голос Менедема звучал на удивление мрачно. Он также звучал так, как будто лгал или, по крайней мере, говорил не всю правду.

Соклей подумал о том, чтобы позвать его туда. Менедем уже пару раз замирал, когда Соклей задавал ему подобные вопросы. Как будто он знал ответ, но не хотел сообщать его никому, возможно, даже - возможно, особенно - самому себе. Что бы это могло быть? Вечно живое любопытство Соклея принюхивалось к этому, как молосская гончая к запаху зайца, но ничего не обнаружило.

Раз так, то смена темы показалась хорошей идеей. Соклей сказал: “Царь Саламина и все эти маленькие кипрские короли сегодня должны платить дань Птолемею. Интересно, как им это нравится ”.

“Не так уж много, если только я не ошибаюсь в своих предположениях, а я не думаю, что ошибаюсь”, - ответил Менедем. Соклей склонил голову в знак согласия. Его кузен задумчиво продолжал: “Интересно, почему в городах, полных эллинов, здесь, на Кипре, есть короли, тогда как большинство полисов в самой Элладе и во всей Великой Элладе являются демократиями, или олигархиями, или что там у вас есть”.

“Вот Спарта”, - сказал Соклей.

“Я сказал "большинство полисов". Я не сказал "все полисы". И Македония - это не опрос населения, но у нее тоже есть царь”.