Святитель Тихон. Патриарх Московский и всея России

Патриаршему Управлению теперь выпала трудная задача – выработать такую формулу поминовения, которая бы менее всего претила религиозным и политическим чувствам молящегося народа, и в то же время была приемлема и для советской власти. Над этим особенно много потрудился епископ Иларион. Форма поминовения царской власти имела личный характер (имя Государя). Формуле поминовения советской власти решено было дать характер безличный: поминовение «власти» вообще, без имен ее носителей. Формула поминовения царской власти заключала в себе поминовение именно верховной власти. В новую формулу вносится поминовение просто «властей», каковое понятие обнимает не верховную лишь власть, но все вообще «власти» в государстве сверху донизу, носителями которых были не только безбожные коммунисты, но и тайные верующие христиане (подобно как в евхаристической молитве Василия Великого – «помяни, Господи, всякое начало и власть, и иже в палате братию нашу»). Но самое главное – в формуле царского поминовения ясно выражалось моление о благоденствии власти: «о еже покорити под нози его всякого врага и супостата». В новой же формуле не было никакого дополнительного выражения, которое бы указывало, о чем, собственно, нужно молиться при поминовении «властей» – об их ли благоденствии, или же их вразумлении и обращении на путь истины (подобно как в евхаристической молитве Василия Великого: «возглаголи в сердца их благая о Церкви Твоей и всех людей Твоих благия во благости соблюди, лукавыя – благи сотвори»), или же, наконец, об избавлении от нее. На сугубой ектении в формулу поминовения внесены были слова евхаристической молитвы св. Василия: «да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте». Но и это дополнение нисколько не определяло, о чем, собственно, нужно молиться в отношении «властей», чтобы верующие имели «тихое и безмолвное житие». Одним словом, выработана была формула поминовения «властей» без выражения какого-либо – положительного или отрицательного – отношения к ним: «о стране Российской и о властех ее».

К счастью, этих внутренних тенденций новой формулы Тучков не заметил, но зато он заподозрил здесь другую тенденцию, в которой епископ Иларион и Патриаршее Управление здесь были вовсе неповинны. Ознакомившись с формулой, Тучков в самой резкой форме поставил Патриаршему Управлению вопрос: «А почему здесь не отмечено, что дело идет именно о советских властях?! А может быть, вы здесь разумеете и приглашаете молиться о ваших белогвардейских властях… о (Вел. Князе) Николае Николаевиче и его приспешниках?!» Тучков категорически потребовал вставить в формулу слово «советских»… «о стране Российской и о советских властях ее». Требование это было решительно неприемлемо для Патриаршего Управления, так как более одиозного и нетерпимого для слуха молящихся слова трудно было и придумать. Но в то же время нелегко было и придумать достаточно убедительные для Тучкова возражения против вставки этого слова. Однако после длинных переговоров такое возражение было найдено: епископу Илариону удалось наконец убедить Тучкова, что слово «советский» никак нельзя вставить в богослужебную формулу потому, что это слово «русское», а все богослужение в Патриаршей Церкви, согласно нерушимому закону (который дерзнули нарушить обновленцы) Русской Церкви, совершается на славянском языке. На этот довод Тучков в конце концов сдался. «Ну так и быть, – заявил он патриаршей делегации, – пусть будет по-вашему: мы во внутренние порядки ваших культовых отправлений вмешиваться не желаем».

Согласованная таким образом с Тучковым формула поминовения властей была принята особым постановлением Святейшего Синода и разослана указами к исполнению по всем епархиям и приходам, а также была обнародована Тучковым и через советские газеты.