Святой флотоводец России. Жизнь и деяния святого праведного воина Федора Ушакова, адмирала непобедимого

Омыв руки в крови короля своего и страшась достойной мести за свое злодеяние, убийцы несчастного Людовика не удовольствовались соделать всех французов сообщниками преступления своего: они хотели, чтобы и прочие народы им последовали, и для того обнародовали при всяком удобном случае ненависть свою ко всем венценосцам, явно приглашая вверенных им Провидением подданных к мятежу и неповиновению. Оковав ужасом Францию и гордясь успехами своими, они перешли Рейн и Альпы с кровавым мечом равенства в руках. Австрийский двор, утомленный долговременной войной, которую вел, защищая злополучную свою родственницу, начинал ослабевать. Пруссия, открыв военные действия, с некоторыми успехами подвигалась к Парижу, но после первых неудач оставила союзнику своему Австрийскому Императору все бремя войны и заключила с Французской республикой сепаратный мир. Англия не принимала еще тогда решительных мер и не делала тех чрезвычайных денежных пожертвований, которые впоследствии предали ей, так сказать, в руки судьбу целой Европы. Прочие государства, не в силах будучи полагать оплота сему грозному потоку, помышляли только о сохранении собственного своего бытия. Оставалась одна только Россия: на нее опирались все надежды. Главнейшие министры полагали, что сильная держава эта, будучи, по отдаленности своей, обеспечена от всякой опасности, займется собственными своими выгодами и останется равнодушной зрительницей всех бедствий Европы; но своекорыстные, тонкие сии политики худо знали великодушное сердце Павла I. Мощная его рука, объемля в одно время и сушу, и моря, готовила на поражение общего неприятеля и сухопутные войска, и флот. Государь сей ненавидел Французскую революцию не только от того, что имел в ней непримиримого врага, как от гнусных и богомерзких правил, коими она руководствовалась.

Италия была тогда театром буйственных якобинцев. Все трепетало от нашествия и грабительства французов. Король Неаполитанский, не находя более безопасности во владениях своих на твердой земле, принужденным нашелся укрыться в Сицилию; Сардинский король, соединивший войска свои с австрийскими, день ото дня более терял надежду сохранить свои владения; Папа, окруженный знаменами бунта, не обретал уже защиты в святости своего сана! Всюду колебались престолы и алтари! Император Павел I не в надежде выгодных приобретений или завоеваний новых областей, но единственно по великодушному порыву чувств истинно царских, решается положить предел бедствиям своих союзников. По его велению непобедимый Суворов ведет российские войска в Италию, и в 7 месяцев она вся очищается от неприятеля; храбрый Ушаков является с Черноморским флотом в Адриатическом море, и всюду водворяется тишина, мир и благоденствие. Провидение благословило оружие обоих сих полководцев потому, что они сражались за веру, твердость престолов и благо народное.

В мае месяце 1798 года конвой, состоявший из 400 парусов под прикрытием сильной эскадры и с 40 000 отборного высадного войска, выходит из Тулона под предводительством Бонапарта. Сам Наполеон, сопровождаемый большой свитой и множеством ученых, находился на 100-пушечном корабле «Восток» (L'Orient). Столь сильное вооружение угрожало спокойствию берегов всего Средиземного моря; но когда оно, заняв мимоходом Мальту, продолжать стало путь к югу, то не оставалось сомнения, что турецкие владения были целью экспедиции, вверенной счастливому и отважному предводителю войск французских.

В сих обстоятельствах Император Павел I, забыв вражду, вооружавшую столько раз Турецкую Империю против России, простер великодушно мощную свою руку султану Селиму III, владения которого, равно как и сама столица его, угрожаемы были ополчениями новых республиканцев. Главнокомандующему в Черном море вице-адмиралу Феодору Феодоровичу Ушакову повелено было следовать немедленно со вверенной ему эскадрой к Константинополю, соединиться там с турецким флотом и вместе с ним принять деятельнейшие меры к поиску и истреблению неприятеля везде, где бы он ни находился, особенно в областях Турецкого султана; а в случае возможности содействовать фельдмаршалу Суворову с моря и сделать в пользу его сильную диверсию, обратив внимание и силы французов на Южную часть Италии.

С какими же силами послан был адмирал Ушаков на подвиг столь важный и многотрудный! Ему дано было 7 линейных кораблей, 7 фрегатов и еще несколько мелких судов, называемых авизами, при двух морских батальонах, десантных же войск не было вовсе. В сем ополчении находилось до 800 орудий и до 7 000 мореходцев, вышедших из Севастопольской гавани: горсть людей, можно сказать, против обширного поля, на котором действовать им надлежало!