Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие

Чего я не рассматривал в любоведущем уме своем, чем не обогащал разума, где не искал подобия для сего, но не нашел, к чему бы дольнему можно было применить Божие естество, Если и отыскивается малое некое сходство, то гораздо больше ускользает, оставляя меня долу вместе с тем, что избрано для сравнения. По примеру других

представлял я себе родник, ключ и поток и рассуждал: не имеет ли сходство с одним Отец, с другим Сын, с третьим Дух Святый? Ибо родник, ключ и поток нераздельны временем, и сопребываемость их непрерывна, хотя и кажется что они разделены тремя свойствами. Но убоялся, во–первых, чтобы не допустить в Божестве какого то течения, никогда не останавливающегося; во–вторых, что бы таким подобием не ввести и численного единства; ибо родник, ключ и поток в отношении к числу составляют одно, различны же только в образе представления. [492]

Брал опять в рассмотрение солнце, луч и свет. Но и здесь опасение, чтобы в несложном естестве не представить какой-либо сложности, примечаемой в солнце и в том, что от солнца, во–вторых, чтобы, приписав сущность Отцу, не лишить самостоятельности прочие лица и не соделать Их силами Божиими, которые в Отце существуют, но не самостоятельны; потому что и луч и свет суть не солнце, а некоторые солнечные излияния и существенные качества солнца. В третьих, чтобы не приписать Богу вместе и бытия и небытия, к какому заключению может привести сей пример, а сие еще нелепее сказанного прежде. [493]

Все эти мысли, которые мы находим в послании к Евагрию и в приведенных для сравнения частях из 31–го слова Григория Богослова, по мнению И. Дрэзеке, соединены и изложены в сжатой форме в стихотворении о Святом Духе, именно в следующих словах: „из Единицы — Троица и из Троицы — опять Единица; ни ключевая жила, источник и великая река — единое течение, в трех видах стремящееся по земле, ни факел из пылающего костра, опять в него влагаемый, ни слово, исходящее из ума и в нем пребывающее, ни отблеск колеблющихся и освещенных солнцем вод, мелькающий на стенах, ни на одно мгновение не останавливающийся, но прежде приближения удаляющийся и прежде удаления приближающийся, потому что естество Божие не есть что-либо непостоянное или текучее, или опять сливающееся, — напротив того, Богу свойственна неизменяемость. Ho, так мудрствуя, приноси в сердце чистую жертву, в трех светах естество неподвижное; ни единица не числимая, потому что покоится в трех добротах, ни Троица в разной мере почитаемая, потому что естество нерассекаемо. В Божестве единица, но тричисленны Те, в которых Божество.“ [494]

г) В словах этого песнопения: „ни слово, исходящее из ума и в нем пребывающее“, — И. Дрэзеке видит воспроизведение четвертого подобия в послании к Евагрию, предшествующего другим и выраженного так: „как это самое произнесенное и сделавшееся общим для всех нас слово неотделимо от произнесшей его души, тем не менее в то же время находится и в душах слушающих, не отделяется от первой и обретается в последних и производит скорее единение, чем разделение их душ и наших, — так и ты представляй со мною Сына никогда неотлучным от Отца и опять от Сего последнего — Духа Святого, подобно тому, как мысль в уме“ [495].