Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие

Источник этого успеха и неотразимого влияния св. Григория, оставившего столь глубокий след в жизни неокесарийских христиан, заключался в одушевлявшей его вере, проникавшей всю его жизнь и деятельность, для которой нет ничего невозможного, так как для нее представляется естественным все то, что с обычной человеческой точки зрения кажется превышающим данное в удел человеку. Он так свободно препобеждал все препятствия, встречавшиеся на его миссионерском поприще, что все соприкасавшиеся с ним видели в нем постоянного и неизменного обладателя божественной власти: „так у него во всяком слове и деле, как совершавшихся по благодати, просиявал какой то свет — знак небесной силы, невидимо ему сопутствующей“. Его речи отпечатлены были вдохновением древних пророков. Естественно поэтому, что повествования о жизни св. Григория скоро превратились по преимуществу в повествования о преизбытке дарований, „какие явлены в нем по действию Духа во всякой силе в знамениях и чудесах“, и что ему рано усвоено наименование „Чудотворца“(θαυματουργός [316]

, которое вместе с постоянно прилагаемым к нему эпитетом „великого“(у св. Василия Великого, Григория Нисского, бл. Феодорита Кирского и др., а также в надписаниях его творений на сирийском языке) свидетельствуют о той славе, какою увенчана была его личность и деятельность.

Часть вторая.

Творения св. Григория Чудотворца.

Общие замечания о литературной деятельности св. Григория Чудотворца.

Св. Василий Великий в послании к неокесарийцам, указывая, что в вере он наставлен своею бабкою Макриной, говорит, что от нее он „заучил изречения блаженнейшего Григория, сохранявшиеся до неё по преемству“памяти [317]

. Здесь св. Василий отмечает в деятельности св. Григория ту существенную черту, на которую обратил внимание и историк Сократ [318], свидетельствующий, что он "словами, а еще больше делами приводил к истинной вере язычников": св. Григорий устно излагал свои наставления, подтверждаемые делами, которые производили столь сильное впечатление, что верно сохранялись в памяти его слушателей и передавались последующим поколениям, и когда необходимо было сослаться на его авторитет, то представлялась возможность указать на такие именно, устно сохраняющиеся изречения. Но это не значит, что св. Василий Великий вовсе не знал литературных произведений св. Григория: в одном из посланий в Неокесарию он упоминает [319]

об одном его произведении — разговоре с Элианом, которое неокесарийские савеллиане использовали в интересах пропаганды своего учения. Вообще же должно сказать, что в вопросе о литературной деятельности св. Григория мы наталкиваемся на такое явление: с одной стороны, его имя и отдельные выражения из его произведений часто встречаются у позднейших писателей, чем создается впечатление, что св. Григорий относится к числу тех отцов Церкви, произведения которых много читались в последующее время, и сам он почитался авторитетным свидетелем церковного учения; с другой стороны, мы напрасно бы искали в древних памятниках известий о широкой литературной деятельности св. Григория. Евсевий совершенно не упоминает о ней. Св. Григорий Нисский говорит только о символе, собственноручный список которого, сделанный св. Григорием, сохранялся в неокесарийской церкви [320]. Блаж. Иероним первый дает более подробные сведения о литературных произведениях св. Григория: он называет благодарственную речь Оригену, переложение Екклесиаста и „другие послания“ [321]. Руфин, дополняя Евсевия, уже определенно удостоверяет, что св. Григорий оставил в малом величайшие памятники ума и называет при этом великолепно написанное переложение Екклесиаста и краткое изложение кафолической веры. Позднейшие писатели, а также рукописи, усвоившие св. Григорию и бесспорно не принадлежащие ему произведения, все-таки не могли дать ему сколько-нибудь значительного литературного наследия. Очевидно, что и в действительности литературная деятельность св. Григория не была обширной, — иначе она нашла бы отражение, по крайней мере, в свидетельствах древних памятников, как это случилось с другими церковными писателями II и III веков, от которых сохранились только немногие произведения.