Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность

Кроме того, Евсевий, как видно из его рассказа, приводит характеристику Иринея между прочим, поступая здесь, собственно* как историк, для которого св. отец интересен был в качестве главного действующего лица. И нет никаких данных думать, что она была главным предметом или — еще более — ею преимущественно исчерпывалось содержание письма мучеников. Последнее, как мы уже доказывали, касалось, может быть, исключительно раскола монтанистов и в связи с этим — «мира Церквей».

Во всяком случае (что справедливо отметил уже Гарвей),[1108] в приведенном у Евсевия отрывке ничего не говорится о такой цели поездки, какую указывает Массюет, а без этого мнение последнего оказывается, может быть, и правдоподобной гипотезой, но все-таки висит в воздухе, не имея под собой никаких фактических оснований, и не может претендовать на всеобщее признание.

Затем, странным и невозможным кажется, как еще при жизни епископа посвящается ему преемник. Практика древней Церкви таких примеров не знала.[1109]

Некоторую видимость основательности имеет за собой лишь то соображение Массюета, что в Галлии не было епископов, какие могли бы посвятить Иринея. Поэтому-то мученики и отправили его в Рим.[1110]

Но, во-первых, как мы показали в III главе, нельзя говорить с такой уверенностью об отсутствии епископов в Галлии в последней четверти II в.

Во-вторых, если бы так и обстояло дело, все-таки не понятно, почему Массюету понадобилось послать Иринея за посвящением именно в Рим. Ведь, как мы знаем, духовной матерью Галлии была Малая Азия. С Римом же у нее не было тесного общения. Всего естественнее поэтому было бы св. отцу ехать за посвящением в Смирну, а не другой какой-либо город.

Гарвей, отрицательно относясь к гипотезе Массюета, выдвигает взамен ее свою новую, являющуюся коррективом к той.

По его мнению, мученики, отправляя Иринея в Рим, сначала не имели в виду его посвящения. Но по отъезде св. отца умер Пофин. Тогда-то они и решили использовать поездку Иринея в указанных целях. Был отправлен второй посол, который известил св. отца, что он избран епископом Лионским и ему нужно получить посвящение в эту степень от папы римского.[1111]

Теория эта, пожалуй, остроумнее массюетовской. Однако, вводя новое лицо (второй посол) и новые события (поездка последнего вдогонку за Иринеем и сообщение ему решения мучеников), нигде еще не упоминаемые, Гарвей оказывается в положении ничуть не лучшем, так как фактических оснований у него еще меньше, чем у Массюета.

А по существу против него могут быть сделаны те же возражения, какие предъявляются последнему (особенно по вопросу о епископах в Галлии вообще).

По всей вероятности, дело обстояло так. Возвратившись из поездки в Рим (св. отец ездил туда в сане пресвитера),[1112] Ириней еще в 177 или, скорее, в 178 г. был посвящен в Лионе галльскими же епископами, при участии, может быть, приехавших по этому случаю епископов и из других стран.

5. Борьба с гностиками

Ко времени епископства Иринея относится и наиболее интенсивный период борьбы его с гностиками.[1113] Св. отец знаком был с их учением еще через Поликарпа, может быть. В Риме (первая поездка) ему приходилось, вероятно, и лично сталкиваться с еретиками. А во второй половине II столетия гностики появились уже в области Роны, т. е. в пределах Лионской провинции.

[1114] Ириней должен был выступить против них: к этому обязывало его и положение, и знакомство с ересью, и ревность к завету Христову.

Он, действительно, оказался активным борцом с гностицизмом, написав в опровержение его пять книг «Против ересей», где основательно изложил и разобрал наиболее распространенные в Галлии системы Птолемея и Марка. Против гностиков направлены и некоторые главы другого сочинения св. отца: «Доказательство апостольской проповеди» (Гл. 98—100).[1115]

Но несомненно, что борьба не ограничивалась одним изданием литературных трудов. Св. отец говорит, что в пяти книгах «Против ересей» он давал и своему другу, и себе самому лишь пособие к противоборству со всеми еретиками.[1116] Очевидно, полемика велась также и устно. На это Ириней и прямо указывает, замечая, что ему приходилось лично беседовать с гностиками.[1117] .

В открытом (в ноябре 1911 г.) епископом Карапетом Тер-Мкртчяном сочинении (на армянском языке) «Печать веры»[1118]

есть два фраг-мента из творений Иринея (в издании Иордана №№ 10 и 11). Один из них помечен: «Из слова против Саторнила», другой: «Из слова против Колорваса».[1119] Ни Евсевий, ни кто-либо другой еще из древних писателей не знают, однако, о сочинениях Иринея, направленных специально в опровержение указанных гностиков. С другой стороны, содержание фрагментов нельзя отнести всецело и на счет Contra haereses.[1120] Можно думать, что они заимствованы из «Сборника проповедей»[1121] Иринея (Bif&iov ôiaXéÇscùv Siaxpópcov— у Евсевия);[1122] Очевидно, св. отец выступал против еретиков и с церковной кафедры.