Святой праведный Феодор Ушаков. Изд. 5-е. 2010

Темнота постепенно в зале рассеялась, Федор стал различать чуть серые обводы больших окон, пробивающийся в дальнем углу свет, прислушивался к непонятным шорохам там, внизу. Вдруг дверь распахнулась и в нее со свечами в руках вступили люди в длинных балахонах; они столпились кругом, обступив выступившее из темноты великолепной работы золоченое кресло. Вошли еще трое, они постелили ковер, поставили рядом ромбический стол, положили на него обнаженный меч и установили на подставке большую книгу в окладе, по-видимому, Евангелие. Зашуршало вдоль стен, Федор понял, что там рассаживаются вновь пришедшие. Все затихло, и через мгновение красивые мужские голоса запели четко, разборчиво:

О радость, о любовь, о свет,О мудрость, кроткая, благая,О дух, зри тройственный завет:Престол, ковчег, святых святая,Расторгнув мудрости покров,Зри связь и сущность всех миров.

Под песнопение медленно и торжественно вступил в зал человек невысокого роста в лазоревом камзоле. Он сел в кресло, и за его спиной высветились: треугольники, циркуль и пятиконечная звезда. Песнопения кончились, и человек, ударив молотком, лежавшим на поручне, о стол, густым голосом обратился к теням:

— Говорю я, Великий мастер! Высокопочтенные и почтенные братья и сочлены! Шествуя в неразрывной цели вольного каменщичества по единым стезям истинного пути к Соломонову храму, мы, члены ложи Нептуна, можем с великим удовольствием отметить, что с сего времени наша ложа является не только членом Союза национальной ложи, о чем нас уведомил Великий мастер князь Гагарин, но можем считать себя членами сообщества всех европейских Вольных каменщиков! О чем нас уведомили из Европы!

Хор завершил его речь стройным пением:

Связуйся крепче, узел братства,Мы счастливы, нам нет препятстваДля добрых и великих дел!

Мастер снова стукнул молотком.

— Введите посвящаемого! Кто поручился за него? От сцены ответили силуэтные тени:

— Брат второй ступени Степан Иванович Ахматов.

— Брат третьей ступени Николай Иванович Барш.

Дверь снова открылась, и Ушаков, с удивлением рассматривающий все это собрание, еще раз подивился: в зал зашел полуобнаженный человек с завязанными глазами. Мастер стукнул молотком и в наступившей тишине приказал вошедшему:

— Стой здесь. Правда ли, что ты решил войти в Союз избранных?

Полуобнаженный потянулся в сторону голоса:

— Да, это так.

— Скажи тогда, что знаешь о Великом мастере Адонираме.

— О, этот мастер был прислан в Иерусалим по просьбе самого Соломона Тирским царем как самый искусный в своем деле. Он знал все науки, а особенно геометрию, и опыт его помог бы построить святилище Соломона. Он и установил особые «прикосновения», «знаки и слова» для рабочих, мастеров и товарищей…

— Хорошо. Сие ты знаешь. Пройди вокруг ложи раз первый и не пади духом от испытаний.

Полураздетый мгновение поколебался, а потом шагнул влево, нащупывая ногой ковровую дорожку. Пламя свечей как бы последовало в другую сторону от его движения. Вдруг громкий треск ворвался в напряженную тишину, полураздетый упал на одно колено, схватился рукой за повязку, но не сорвал ее, а медленно поправил. Затем так же осторожно продолжил прохождение круга. Он еще раз споткнулся о какой-то предмет, брошенный ему под ноги, но устоял и через минуту остановился на прежнем месте.

— Что ж, ты прошел первый круг испытания. Скажи мне, какие свободные науки, в которых каменщик прилежать должен?

— Стихотворство, музыка, рисование, арифметика, геометрия, астрономия, архитектура, — ответил полураздетый…

— Хорошо. Скажи мне о свободе, что есть она для Вольных каменщиков.

Полураздетый нетвердо отвечал, а колеблющиеся язычки свечей выхватывали из темноты то циркуль, то отвес, то треугольник, то пятиконечные звезды, разбросанные по ковру.

— Достаточно. Ступай второй раз…

Когда полураздетый шел по своему мрачному кругу испытаний, чувствовалось, что он ожидал внезапных толчков, ударов и поэтому был напряжен, его тяжелое дыхание доносилось даже до балкона. И действительно, у него на пути оказывались то бревна, то ломающиеся доски, то крупные булыжники.

Когда он в третий раз пошел в свой путь посвящения, то на половине пути был остановлен фигурами, объявившими себя надзирателями и потребовавшими отдать часть своей крови ордену. Ушакову показалось, что полураздетый сказал какие-то слова, затем в тишине что-то забулькало, раздался звук падающего тела. Надзиратели подтащили и поставили полураздетого на прежнее место испытания. Было тихо, слышалось потрескивание свечей.

Молчание длилось долго. Мастер почему-то не задавал вопросов. Раздался бой часов, и он встрепенулся.

— Мы, будущие братья твои, говорим, что ты выдержал испытание, и ждем от тебя клятвы на мече.

Полураздетый потоптался, сделал шаг к столу, нащупал меч и сдавленным голосом начал: