Святой преподобный Серафим Вырицкий и Русская Голгофа

Вскоре гонители разгромили ряд женских обителей Петроградской епархии, в том числе и знаменитый на всю Россию Иоанновский монастырь на Карповке. Часть уцелевших в гонениях монахинь обрела кров в одном из корпусов Александро-Невской Лавры на берегу реки Монастырки. Многие из них оказывали посильную помощь в многотрудной хозяйственной деятельности Лавры. В их числе была и монахиня Вероника. Тогда же Господь даровал ей счастливую возможность окормляться у духовника Александро-Невской Лавры отца Серафима.

В памятную ночь 1932 года матушка Вероника была арестована и пережила все ужасы ГУЛАГа. По Промыслу Божию, свое земное странствие закончила монахиня Вероника во Франции. Господь сохранил для нас ее воспоминания как еще одно свидетельство о великих деяниях старца иеросхимонаха Серафима Вырицкого:

…Бог сподобил меня быть келейницей у отца Серафима в то время, когда он был духовником Александро-Невской Лавры. Много светлого и много тяжелого переживала я в эти годы. Надо было уметь поговорить со всеми приходящими и очень внимательно следить, чтобы благословение батюшки было передано в точности. В его келлию стучались непривычные гости: профессора, люди искусства и литературы. Интеллигенция, так долго стоявшая вдали от Православия, теперь упорно стремилась к Церкви. Пришел раз к ранней обедне старик – профессор, известный специалист. Красивое, умное лицо, седые волосы и борода. Смиренно опустился он на колени перед иконой Спасителя и простоял так всю обедню, низко опустив голову. Только изредка, чтобы никто не видел, смахивал потихоньку набегавшие слезы.

Отец Серафим принимал несчетное количество посетителей. Иногда он, буквально, падал с ног от усталости. Мне было жаль его, и я пыталась уговорить приходивших в поздний час к дверям его келлии перенести встречу на другой день, но батюшка уже звал их к себе. Чаще всего он ничего не спрашивал, а прямо передавал, как надо поступать и что делать, словно наперед знал, о чем с ним будут говорить. Сколько человеческого горя и страдания проходило перед нами! Были здесь и бесноватые, и больные, жаждавшие исцелений, и другие, со сложными запросами внутренней духовной жизни – интеллигентные и простые, нищие и богатые, старики и юноши. Людской поток неудержимо проносился перед смиренным иеросхимонахом, который раскрывал свое чуткое сердце чужим скорбям и радостям, словно собственным.

Я очень мучилась, если не понимала тайного смысла какого-либо его благословения. Однажды, больная плевритом монахиня в схиме прислала к нему испросить благословения, чтобы доктор выкачал ей жидкость из плевры. Батюшка не благословил. «Но ведь она умрет», – думала я, не смея ничего сказать. А старец прекратил прием посетителей и стал на молитву. На другой день пришли сказать, что больная монахиня скончалась.

Потрясенная такими непонятными для меня повелениями старца, я выбежала в коридор и прочла молитву у дверей архимандрита Сергия. «Аминь!» – откликнулся он. «Батюшка, – со слезами подошла я к нему, – помолитесь обо мне. Не судить я хочу, а просто не думать, если понять не могу». Он посмотрел на меня поверх очков, отодвинул рукопись на столе и тихонько погладил по голове. «Я молюсь. Знаю, знаю, нелегко тебе. Наша жизнь идет иногда совсем наоборот жизни мирян. Ничего. Справишься. Господь поможет. Спать ложись вовремя. Устаешь ты, вот искушения и приходят. Хорошо, что помыслы открываешь. Тогда легче. Враг пользуется случаем, если таишь в себе мысли. Ты не голодная? Поешь что-нибудь. Хочешь яблоко? Или, вот пирожок кто-то принес. Ешь во славу Божию».

Спокойная, я возвращаюсь в келлию отца Серафима.

Худенький, среднего роста, с небольшой седой бородой и ясными голубыми глазами, он был очень живописен в полной схиме, точно сошел со старинной новгородской иконы.

«Ведь что такое мое послушание? – говорил он. – Я, словно хранилище, куда люди все свое горе складывают…»

Рассказывал мне батюшка и историю своего пострига. Занимался он торговлей и много лет был под руководством старца Варнавы, подвизавшегося в пустыни Свято-Троицкой Сергиевой Лавры под Москвою. Когда пришло время принимать монашество, он собрался ехать в Гефсиманский скит, чтобы спасаться там подле могилы своего наставника. Отец Варнава скончался коленопреклоненным в алтаре у престола. Во время разгрома Свято-Троицкой Сергиевой Лавры богоборцы хотели выкопать гроб отца Варнавы, но не смогли – он уходил вглубь земли. Так целость мощей праведника не была нарушена.

Много рассказывал лаврский духовник о батюшке Варнаве. Он являлся отцу Серафиму во сне и укреплял его во время тяжелых внутренних браней.

…Готовясь к отъезду, подвижник был на трапезе у владыки Вениамина в Александро-Невской Лавре. Владыка был задумчив в течение всего обеда.

После трапезы, когда они остались вдвоем, митрополит строго посмотрел на него и спросил: «Так вы окончательно решили ехать? Не хотите ли все-таки остаться у нас в Лавре?»