Святой, Серфингист и Директор

— Я предал себя самого, — констатировал я, подтверждая, что понял мысль отца Марка.

Тот, кивнув в ответ, продолжал:

— И чем больше ты терял след своего природного величия, того, кем ты на самом деле являешься, тем больше ты превращался в того, кем ты на самом деле не был. А чем дальше все это продолжалось, тем больше ты терял уважение к себе. Твое чувство собственного достоинства куда-то исчезало. И с каждым днем твое глубинное, сущностное «Я» уходило все глубже, закрывалось все плотнее, а сам ты все больше отдалялся от своей истинной сути. Мы забываем о том, что великая жизнь — это истинная жизнь. Как сказал поэт Дэвид Уайт: «Душа скорее погибнет в своей собственной жизни, чем расцветет в чужой». А мы забываем об этой истине. Это убивает человека, Джек. Какая-то часть в нем начинает умирать.

— Так почему же мы так поступаем? Почему не пытаемся исправить положение? — спросил я.

— Потому что боимся. Сначала мы боимся быть другими. Мы хотим входить в свое племя и стать частью общины. В нашем мире громадное значение придается тому, чтобы поступать так, как поступают все остальные, и думать так, как думают все остальные.

«Что подумают мои друзья, если я пойду своим собственным путем и не стану равняться на них?» — думаем мы. «Что подумают соседи, если наш Джон захочет стать поэтом, а не врачом?» — задают себе вопрос родители. Став родителями, мы начинаем распоряжаться жизнью наших детей вместо Господа Бога, чего не следует себе позволять в отношении жизни любого человека на земле. Вместо того чтобы поверить в детей и способствовать развитию лучшего, что в них есть, мы указываем нашим детям, как им поступать, когда они вырастут, чтобы дать нам возможность произвести впечатление на соседей. Родители поступают так из-за своего собственного страха.

Родители говорят своим детям, что те должны стать врачами или юристами или, скажем, выбирать супругов из подходящих семей, поскольку боятся выглядеть неудачниками, если их дети не добьются «успеха» — то есть того, что считается успехом в нашем обществе.

— А что же такое успех? — продолжал отец Майк. — По моему мнению, успех — это не что иное, как возможность жить, руководствуясь своей собственной правдой и на своих собственных условиях. Успех — это умение придерживаться тех ценностей, которые раскрывают лучшее в тебе, независимо от давления со стороны общества. Успех — это возможность жить, создавая то, что важнее всего для тебя, а не то, что важно для кого-то еще. Так жили титаны духа, прошедшие свой путь по нашей земле задолго до тебя.

То же я рекомендую и тебе. Поверь мне. Одна лишь эта истина, если ты будешь ею руководствоваться, позволит тебе прожить необычайную жизнь. Отец Майк помолчал, глядя в небо и как бы ожидая там поддержки своим словам, а затем продолжил:

— Другая причина, почему мы предаем себя и берем жизнь взаймы у кого-то другого, — это то, что мы боимся своего собственного света.

— Что вы хотите этим сказать?

— Джек, в каждом человеке на нашей планете заключено больше силы, чем мы можем себе представить.

Если бы мы только могли знать, насколько мы могущественны и велики, то должны были бы просто ежедневно молиться самим себе. Мы бы преклонялись у алтаря нашей жизни и постоянно восхваляли бы себя. Мы бы любили себя, были бы героями и идеалами для своей собственной жизни. Мы избавились бы от наших страхов и не ограничивали свою жизнь так, как делаем это сейчас. Но, к прискорбию, наша внутренняя сила также и пугает нас. Огромные способности влекут за собой огромную ответственность. Где-то глубоко внутри себя мы сомневаемся, сможем ли справиться с удивительными возможностями, таящимися в нас, и боимся, что будем чувствовать себя виноватыми, если нам не удастся правильно распорядиться данными нам способностями.

— И тогда мы отказываемся от них, — заметил я. — И, поступая так, мне кажется, мы отказываемся и от своей собственной судьбы.

— Очень хорошо, мой юный друг. Очень хорошо, — отметил отец Майк, видимо, очень довольный моими словами. — Мы попадаем в ситуацию, называемую психологами отрицанием. Это защитный механизм, который каждый человек применяет для того, чтобы избежать боли, причиняемой истиной. Мы попросту сочиняем истории или, если называть вещи своими именами, мы лжем себе, а затем пытаемся обмануть свой собственный рассудок, заставляя его поверить, что это правда, хотя сердце наше знает, что это ложь.

— Ну и ну.