Святой, Серфингист и Директор

— Вернувшись домой, я стану больше внимания обращать на то, чтобы помогать другим, — сообщил я своему наставнику. — Я постараюсь быть более внимательным к своим друзьям и чаще оказываться в нужном месте, когда они нуждаются в помощи. Еще можно выделить определенное время в течение недели для того, чтобы заниматься благотворительной деятельностью. Я постараюсь поддерживать своих близких исполнении их надежд и в их стремлении к постижет высших истин жизни, а не думать в первую очередь зачем мне все эти хлопоты. Да что там, я мог выполнять простейшие акты доброты и любви просто по отношению к незнакомым мне людям на улице. Вот было бы интересно, если бы утром, когда я добираю на работу, я бы взял и заплатил за проезд через платный мост за машину, которая следует за мной. И вполне можно взять чашку кофе для кого-то в том кафе, где я часто бываю. Было бы здорово больше отдавать окружающим меня людям — можно пропустить вперед Другую машину, когда движение на дороге напряженное, да и просто можно быть более приветливым с людьми в течение дня. Теперь я вижу ценность всего этого, Мо.

— Это все — замечательные идеи, особенно — в отношении того, чтобы поддерживать мечты и стремления других и совершать добрые поступки по отношению к незнакомым людям. Я всегда полагал, что великую жизнь можно измерять не годами, а добрыми делами. Но скажу еще и вот что: лучший способ научиться безгранично любить других людей — это научиться безгранично любить себя. Джек, поверь, твоя жизнь станет совсем иной, когда ты овладеешь искусством любви к себе.

— Я и вправду хочу любить себя немного больше, — сказал я. — Так ты говоришь, что нельзя дать настоящую любовь другому, если не научишься по-настоящему любить себя?

— Да, — кивнул Мо. — Любовь к себе — это тот стимул, который движет переменами в твоей личности и помогает стать более любящим по отношению к другим.

— Последнее время я много думал о любви к себе, Мо. Мне казалось, что я люблю себя, но сейчас все больше сознаю, что есть много такого, что я в себе отрицаю. Думаю, во мне слишком много раздражения от всего того, что произошло со мной в жизни. И я только сейчас начинаю это понимать, видеть, как это влияет на любую ситуацию моего общения с другими людьми, на то, как я живу сам с собой.

— Да, и все это нужно пережить. В нас накоплены громадные объемы непрочувствованного нами раздражения, которое мы проецируем на весь окружающий мир, которое окрашивает в свои цвета все наши поступки и чувства. Это даже привлекает в нашу жизнь друг людей, изливающих свое раздражение, поскольку о похожи на нас. Поэтому тебе нужно освободиться раздражения, которое ожесточает твое сердце; затем нужно будет пройти через печаль, которая за этим последует. После этого тебе придется пробраться сквозь страх и сожаление — это следующие слои, облекающие наше сердце. И только тогда ты найдешь то всепрощение, без которого нельзя продвигаться по жизни дальше. Ты ведь уже знаешь, что прощение — это, что необходимо для себя самого, а не для других, так ли?

— Правда?

— Да. Все твои прошлые обиды, которые остаются непрощенными, висят за твоей спиной, тянут назад, не давая продвигаться вперед по дороге твоей жизни. Когда же ты проделаешь эту внутреннюю работу — проберешься сквозь эти обиды, прочувствовав свое раздражение, затем переживешь печаль и, наконец, подойдешь к всепрощению, — ты сбросишь со своих плеч этих жалких мартышек раз и навсегда. Освободившись от громадного груза, ты впустишь в свою жизнь свет, а затем сможешь двигаться вперед и нести миру свет, которым ты являешься. Помни, нельзя сделать следующий шаг, не оторвав ногу от земли, а оставаться в плену своих прошлых обид — это все равно что бояться оторвать ногу от земли. Проникай все глубже и глубже, Джек, освобождайся от своего прошлого. Вскоре ты сможешь стлать следующий шаг, а затем и еще один. А потом наступит день, когда ты доберешься до цели, вернешься дсэмой.

— А путешествие по дороге жизни и есть возвращение домой, — сказал я. — Меня учил этому отец Майк.

— И опять отец Майк прав. Мне еще очень нравятся слова Марка Твена: «Прощение — это аромат, который оставляет фиалка на сапоге, раздавившем ее», — процитировал Мо с улыбкой.

— Какие слова! — воскликнул я с восторгом.

— Понимаешь, Джек, простить — это не значит оправдать нанесенные тебе в прошлом обиды; это значит понять; тот, кто нанес тебе обиду, испытывал какую-то форму страха. Когда я выполняю свою внутреннюю работу в отношении приятия всего того, что причинило мне боль в моей жизни, я часто обращаюсь к Молитве Покоя, в которой говорится: «Господи, дай мне душевный покой, чтобы я мог принять то, чего не могу изменить, мужество — чтобы я мог изменять то, что могу, и мудрость — чтобы всегда отличать одно от другого».

— Это действительно очень высокий уровень жизни, Мо, — иметь способность видеть обидевшего тебя просто как того, кто боится!

— Однако я чувствую, что в этом истина. В любой жизненной ситуации мы находимся либо в состоянии любви…

— …либо в состоянии страха, — перебил я.