Святополк II. Своя кровь

Народу на заставе было немало, но все более бабы, детишки и старики. Воев было всего ничего - сейчас многие разъехались по степи, сторожили половцев. Сотник Калина, остававшийся за старшого, принял Иванка и его людей, выслушал, велел отдыхать и ждать воеводу.

Тот появился на другой день поутру. Иванок, бродивший по двору, услышал, как загомонили бабы, и вышел посмотреть. Небольшой отряд всадников, десятка три-четыре воев, шагом ехал по проулку меж домами. Вели в поводу нескольких лошадей - пятерых своих и десяток половецких, на носилках везли двоих раненых. Сотник Калина шел возле них, заглядывая в лицо парню ненамного старше Иванка. А впереди ехал витязь средних лет со смутно знакомым лицом.

Он нашел Иванка глазами, коротко кивнул ему и заехал на двор. Дружина спешивалась, ратники отводили коней в Конюшню, раненых унесли в дом. Несколько баб поспешили сготовить поесть и обиходить покалеченных. Воевода осмотрелся и отошел в сторону, поманив к себе Иванка.

- Калина про тебя поведал, - без лишних слов начал он, - но недосуг расспросить было. Ты кто таков?

- Иванок… Захарьич, - чуть споткнувшись, ответил юноша.

- Русич? - Да.

- Глянь-ка! А по лику - чисто хазарин! - усмехнулся воевода.

- Меня и дома так же кликали, - вздохнул Иванок.

- Добро, Иванок Козарин, - воевода заулыбался. - А почто к нам?

Соврать здесь юноша не мог:

- Князь выслал.

- Вот оно как? - Синие глаза воеводы хищно прищурились. - А почто? - заглянул в потемневшие глаза юноши, понимающе кивнул: - Ясно… Девку не поделили!

- Она… она не девка! - воскликнул Иванок. Воевода усмехнулся, похлопал его по плечу:

- Ну-ну, не петушись, паря! Мало ли что бывает! Она-то хоть тебя любила?

Вместо ответа Иванок осторожно полез за пазуху, вытащил гайтан, где хранил серьгу Ирины Тугоркановны. Взглянув на нее, воевода помрачнел, кивнул, поняв что-то для себя.

- Ладно, - сказал, когда Иванок убрал серьгу обратно. - Меня Еремеем Жирославичем звать. Коли князь послал, будешь на заставе. Отдам я тебя Калине - в его сотне много люда той осенью порубили. Сыщи его, молви - я велел… И не горюй - нам тут горевать некогда!

Воевода оказался прав.

Жизнь в Поросье не текла - кралась перебежками, таясь и замирая от случайного шороха. Маленькие деревеньки в два-три двора теснились ближе к реке и лесам, чтобы людям было куда при нужде прятаться от половцев. Долины между перелесками распахивали с оглядкой, так же осторожно пасли скот. Выезжая на ролью[43]

или на покос, всякий селянин брал с собой топор, рогатину и лук со стрелами. По одиночке не ходили, привыкли за всяким делом коситься на окоем - не пылят ли копыта, за пением птиц прислушивались, не стонет ли земля от половецкой конницы.

Лишь весна и начало лета были спокойными - чем ближе к осени, тем чаще пошаливали степняки. Они приходили небольшими ватажками, угоняли скот и коней, по пути грабили деревеньку-другую, забирая все добро и людей. Дружинники с заставы ^небольшими отрядами ездили по округе, высматривали дым и облака пыли и, увидев вдалеке темные клубы, мчались туда. Иногда им удавалось застать находников за злым делом, тогда завязывался бой, летели головы. Верх одерживали то поганые, то русичи - тогда назад возвращались скот и добро, освобожденные пленники благодарили витязей. Чаще же дозорные заставали только пожарище и свежие трупы и кидались в погоню, пытаясь успеть отбить полон прежде, чем ватажка уйдет в большую степь. Лишь к зиме все успокаивалось - по глубокому снегу вражьи низкорослые кони не могли долго скакать, да и доставать траву тоже им было неудобно.

Уже на другой день после того, как прибыл с дозора Еремей Жирославич, Иванок с сотней Калины отправился в степь - и больше уже не слезал с седла. Постепенно он обжился на заставе, завел друзей среди молодых воев. Большая их часть была пришлой - их дома в свое время пожгли кочевники, и парни, некоторые успевшие побывать в плену, решили остаться на заставе мстить за убиенных родных и близких. Остальные были посланы сюда князем для защиты границ. Подрастала молодежь - дети тех и других. У Калины на заставе были меньшой брат и сын. Кроме воинов, на заставе жили и мирные жители - сироты, спасенные из плена, которым некуда было идти. Ратники привечали всех - мужчины брались за оружие, женщины и девушки шли за воев замуж, детей-сирот воспитывали сообща.

Иванок привык к заставной жизни. Хоть и тосковал с непривычки, хоть и горевал об Ирине, жизнь брала свое. Где-то под городом Воинем на заставе жил Михаила, муж Жданы. Почему бы и ему не жить так же?

По осени, вскоре после того как бабы убрали огороды и загнали скот в хлева, наведались на заставу купцы. Торговые гости на свой страх и риск шли окраинной землей, торгуя киевскими товарами и напрвляясь в Половецкую степь. Старший купец хвастался, что имеет ярлык от хана Урусобы и может без опаски ходить по степи до самого Олешья.