Святополк II. Своя кровь

- Предатель! Ты продал степь за горсть золота и сытную похлебку! Ты недостоин жить под этим небом, недостоин смотреть на голубой лик великого Тенгри-хана! - Молодой хан вскинул голову вверх.

- Я люблю степь! - повысил голос торк. - Освободи меня, и я докажу тебе это!

Лют немного понимал их разговор - в Торческе каждый житель мало-мальски знал наречие торков, а язык половцев мало отличался от него.

- Ты лжешь! Ты предал степь и будешь наказан по закону степи! - Хан Аяп махнул рукой. - Взять!

Торк завизжал, когда его скрутили. Ноги ему затянули петлей, которую привязали к седлу одного из половцев, и он, гикнув, погнал коня прочь. Страшный глухой крик-стон разнесся над лугом, где раскинулся стан, и пропал в топоте копыт.

- Собачья смерть урусской собаке! - скривился молодой хан.

Лют рухнул на землю и уткнулся лицом в траву. Как со стороны увидел он себя - черные кудри, темные глаза, чуть смугловатые скулы. Вот сейчас хан посмотрит в его сторону, узнает в отроке хазарчонка - и не миновать такой же страшной смерти.

Всадник вернулся чуть позже, на уставшем коне. Аркан его был пуст - его ноша осталась валяться где-то под кустами на поживу волкам и воронью.

…Топот копыт и гортанные голоса в голове орды отвлекли от горестных дум. Навстречу хану Аяпе выскочил отряд из пяти десятков степняков. Хан выслушал дозорных и громко крикнул, созывая остальных.

Обоз остановился. Все, кроме охраны, собирались поближе к молодому хану.

- Отыскали, псы поганые, еще одно село! - проворчал чей-то дрожащий от ненависти голос за спиной Люта. - Когда только насытятся, вереды!

- Будь они прокляты, - поддержал его другой, помоложе. Среди женщин послышались причитания.

- А ну молчать! Собаки! - Свесившись с седла, охранник принялся хлестать камчой всех подряд. - Ай, урус! Пес Урус!

Послышались проклятия пленников, на помощь своему бросились другие половцы. Избивая полон, они заставили людей лечь на землю и окружили их конями. Стадо отогнали чуть в сторону, подводы развернули полукольцом.

Тем временем хан Аяп с остальными кинулся туда, где дозорные обнаружили селение. Из-за подвод и кружащих над полоном всадников нельзя было увидеть, далеко оно или близко, но вот земля сдержанно задрожала от топота копыт, охранники заволновались, вытягивая шеи, и опять кинулись колотить полон:

- Встать! Встать, урус!

Люди кое-как, неловко опираясь на связанные руки, поднимались. Лют вскочил одним из первых и одним из первых же увидел возвращающихся хана Аяпу и его людей. Сам он с его приближенными скакал впереди, а сзади гнали небольшой табунок лошадей, десятка два коров и за пятью доверху груженными подводами волокли людей. Крики, плач женщин и детей висели в воздухе.

Полон согнали вместе. Здесь, как заметил Лют с замиранием сердца, почти не было мужчин - разве что юноши и отроки его лет. Ушли в ополчение князя иль боярина или лежат все порублены? Оказавшись среди своих, женщины заголосили снова, и охрана не стала их успокаивать.

- Вы откудова? - улучив миг, спросил плечистый мужчина со злыми голодными глазами.

- Из Ольховки, - всхлипнув, отозвалась какая-то женщина. - Сельцо наше, Ольховка…

- А я из-под Россоши, - сказал мужчина. - На Роси городец наш стоял. Вынесла меня нелегкая из дому - да и попался поганым…

Он замолчал, потому что какой-то половец спокойно, походя, вытянул его плетью по плечам.

Захватчики разобрались с полоном и добычей и двинулись далее.

Не прошли и полверсты, как попалось им поле. Рожь уже стояла налитая - еще чуть-чуть, и косить. За полем на всхолмии поднимались дымы. Среди пленных ольховцев раздались причитания и плач. Голосили женщины.

Не останавливаясь, хан Аяп направил коня прямо по ниве. Рыжий жеребец топтал почти спелые колосья, успевая хрустеть зерном на ходу. Затопали следом и остальные половцы, рассыпаясь, чтобы дать своим коням подкормиться.

Орда даже чуть приостановилась и, только потравив все поле, двинулась дальше.

Еще с одной ордой встретились дня через два, под вечер. Хан Аяп уже беспокойно вертел головой, отыскивая место для ночлега, когда дозорные донесли, что на берегу какого-то озера впереди замечены чужие вежи. Молодой хан приказал направиться туда.

Это была орда хана Тугрея, одного из родичей хана Тугоркана. Отец Аяпа был одним из младших ханов, подчиненных Тугорканидам, и он поспешил приветствовать Тугрей-хана как старшего, хотя разница в возрасте у них была небольшая.

Ханы встретились в поле, обнялись. Тургей-хан из-за плеча Аяпы кинул взгляд на бредущий обоз:

- Хорошо ли поездил, друг?

- Милостью Тенгри-хана, - Аяп посмотрел на вечереющее небо, - не жалуюсь. После того как расплачусь со своими людьми и отдам долю отцу и пресветлому Тугоркану, у меня останется достаточно пленников, коней и иного добра, чтобы заплатить выкуп за Алию, дочь Аббазы-бея. А каков был твой поход?

- Нам повезло побывать у городов урусов. Мы пожгли окрестности Треполя и двух других, - похвалился Тугрей. - В моем обозе тоже достаточно добра и полона.

- А куда направляется светлый Тугрей-хан?