Святослав

В Золотой палате темновато, два высоких серебряных подсвечника стоят на помосте, по бокам старинного деревянного, с высокой спинкой княжеского стольца, еще несколько – по углам. Их тусклый свет вырывает из холодной полутьмы очертания бревенчатых стен, на которых висят древние шлемы, кольчуги и княжеское оружие, падает на черный резной потолок, на матицы, с которых спускаются позолоченные паникадила, на скамьи вдоль стен.

Но вот несколько гридней распахивают тяжелые двери, и в палату медленно вступают бояре и воеводы. Некоторые из них -старейшие, мужи нарочитые – направляются прямо к скамьям и садятся там, опираясь на посохи. Другие толпятся посреди палаты и тихонько беседуют.

Бояре и воеводы, как всегда, одеты богато, на них княжьи награды и знаки – гривны, цепи, кольца с печатями. На совет с князем в Золотую палату они пришли, разрядившись в бархатные или полушерстяные платны, подпоясались широкими кожаными, золотом шитыми поясами, обулись в красные или зеленые сафьяновые сапоги. У воевод золотом и серебром тканные платны, а крыжи мечей сверкают драгоценными камнями.

В это утро князь Святослав вышел из черневших тут же, за помостом, дверей не один. По правую руку шла княгиня Ольга, позади – Свенельд. Обойдя помост, воевода остановился у стены, подле скамей.

В палате раздались приветствия:

– Здравы будьте, княже с княгиней! Князь Святослав ответил;

– Здравы будьте и вы, бояре мои и воеводы!

Князь и княгиня-мать сели.

В палате воцарилась тишина: кто сидел – казалось, прилип к холодной стене, кто стоял – боялся шевельнуться.

– Бояре мои и воеводы! – начал князь.– Днесь созвал я вас, чтобы говорить про Русь, про живот наш, будущность нашу.

В узких, высоких, с круглыми стеклами окнах княжьей палаты забрезжил голубой рассвет, он смешивался с мерцающими огнями свечей, и лица собравшихся казались бледными.

– Бояре и воеводы, – продолжал Святослав, – как жили мы раньше и как живем ныне? Отцы наши и деды, – он поглядел на доспехи князей, на шлемы, в прорезях которых, под забралами, казалось, светились глаза, – отцы и деды, объединив роды и племена, боролись с врагами, которые с оружием шли на Русь, и побеждали. Но враги не дремлют и днесь, они жаждут нашей гибели и готовят поход, чтобы завладеть нашими землями.

– Хозары? – доносится голос из палаты.

– Печенеги? – спрашивает кто-то.

– Неужто греки? – раздается сразу несколько голосов.

– Хозары разбиты, им уж не брать больше дани с Руси, -отвечает князь Святослав. – С печенегами мы живем в согласии. Поход готовят императоры Византии – Нового Рима.

– Так чего же, княже, мы терпим?! – восклицают воеводы, хватаясь за мечи.

– Уже по всем окраинам ромеи убивают наших купцов… -говорит кто-то хриплым голосом.

– Уже закрыты все пути из земли нашей.

– Почто, княже, дозволяешь им приезжать к нам? – звенит еще один отчаянный, пронзительный голос. – Вон греческие хеландии все лето стоят на Почайне…

В палате становится светлее, Святослав видит бородатые злые лица бояр и воевод. Все они уже повскакивали со скамей и бьют посохом об пол.

– С давних пор, – снова говорит князь, – ромеи клятву дают жить в мире и дружбе, а на деле замышляют брань и тщатся уничтожить Русь. С давних пор, словно тати, крадутся они к нашим землям, ставят города над нашим морем, построили Саркел, чтобы преградить нам путь на восток. Это они насылали на нас хозар, печенегов и прочие орды… Но мы отбивались от них, купно с нами боролись болгары. Когда отец мой

Игорь вместе с кесарем Симеоном шли на Константинополь, императоры дрожали, аки лоза, на песку седяща…

– Так пойдем же, княже, купно со болгарами на Константинополь! Веди нас! – гремело во всех углах палаты.

– Коли бы мы пошли ныне с болгарами купно, – ответил князь Святослав, – то снова водрузили бы наш щит над врагами Царьграда, но в Болгарии сидит не Симеон, а Петр, он подружился с императором так, что ныне не угадаешь, где кончается империя и начинается Болгария. И хоть они сейчас и враждуют, очи Петра смотрят не на Киев, а на Константинополь…

Святослав умолк и взглянул на мать. Ольга сидела, закрыв глаза; все в княжьей палате безмолвствовали.

– На греческих хеландиях, что стоят на Почайне, – продолжал князь Святослав, – прибыл к нам из Константинополя ва-силик. Он привез с собой пятнадцать кентинариев золота, чтобы я роздал его вам и всей дружине и вел вас на болгар…

– А скажи, князь, сколько болгар требуют убить за это золото императоры? – гневно крикнул старый, седой воевода Хрум, стоявший впереди всех, неподалеку от помоста.

– Немало, воевода, немало… десять, двадцать, а то и тридцать тысяч.

– Дешево же ценят императоры человечью кровь! – еще раздраженнее крикнул воевода Хрум. – Слыхали? Две тысячи людей за греческий золотник.

Палата бушевала, точно Днепр в непогоду.