Святослав

– Это наш княжич Владимир меня ищет, – промолвила Пракседа. – Княжич, а княжич? Я тут! – крикнула она.

По тропинке быстро шел юноша в белом платне, подпоясанный золотистым шнуром.

– Пракседа! – крикнул он. – Я хочу пойти на городницы. По Днепру лодии из Новгорода плывут…

Но, увидя, что Пракседа стоит не одна, он умолк и, убавив шаг, подошел к ним.

Микула стоял и смотрел на княжича. Так вот какой Владимир, сын князя Святослава! Здоровый юноша, с добрым лицом, ласковым взглядом…

– Кланяюсь тебе, княжич! – тихо промолвил Микула.

Но почему, взглянув в глаза Владимира-княжича, Микула вздрогнул? Ему показалось, что он давным-давно видел эти глаза, смотрел в них, знает…

Но это длилось одно лишь мгновение – Микула никогда и нигде не мог видеть княжича Владимира.

«Гляди, какие добрые глаза у князей!» – только и подумал Микула.

Пракседе же показалось, что и княжич Владимир слишком внимательно поглядел на холопа Микулу, сделал даже почему-то шаг вперед. Но опять это длилось лишь мгновение, княжич снова повернулся к Пракседе.

– Я пойду на стену, – сказал он.

– Ступай, княжич, ступай, – ответила Пракседа.

И Владимир, направившись к стене, медленно стал подниматься на городницу. Микула долго смотрел ему вслед. Вокруг него летали и гудели пчелы.

Вечером Микула рассказывал Мутору:

– Ну, теперь я все разузнал. Добрыня уехал по велению князя собирать воинов, дочь моя, Малуша, была на Горе, а сейчас работает у княгини в селе. Все теперь знаю, хвала Перуну… А что не повидались, то успеем в другой раз, после брани. Время терпит…

– А теперь, наверно, скоро будете выступать? – спросил Мутор. – Ждали, слышал я, новгородцев и воинов верхних земель. А ныне приплыли по Днепру и новгородцы, и чудь, и весь – разные земли. Ты погляди только, Микула, что творится на Почайне и Днепре!

– И верно, – согласился Микула, поглядывая на Почайну и Днепр, где стояли сотни лодий с диковинной резьбой и цветными ветрилами. – Немало, как вижу я, прибыло, велика наша Русь. Теперь и впрямь скоро двинемся. Спасибо тебе, брат мой, что пригрел в своей корчийнице! Когда-нибудь еще встретимся, поговорим…

– Почему когда-нибудь?

– А как же иначе?! Брань начинается, брат, и я иду!

– «Я иду»! – с досадой повторил Мутор. – Думаешь, мне легко, что ты идешь, а я – нет? Да разве только ты – вся земля поднялась, вся Русь…

– Кого князь кличет, тот и идет…

– Разве надо звать? – крикнул Мутор. – Слушай, Микула! Сам видишь, живется мне трудно. Кто я? Кузнец-кудесник. А что у меня есть? Погляжу вокруг – сердце надрывается… Кругом горы, Днепр как море. Любо мне все это: и город Киев, и Днепр, и эти луки.

– Любо, – задыхаясь, повторил Микула.

– Так как же я могу сидеть здесь, если вы уходите туда?

– Так ты пойдешь с нами?

– Пойду, брат, Русь зовет…

5

Вместе с воеводой Гудимой из далекого Новгорода вернулся и Добрыня. Новгородцы и вся словенская земля встретили их добром; побывали Гудим с Добрыней и у кривичей, поло-чан, мери, клич киевского князя долетел до Кеми, Корелы, Чуди – тьму людей привел с собой воевода Гудим в Киев-город. Большинство приплыло на лодиях, захватив с собою для далекой, трудной дороги все необходимое, многие другие спешили за ними пешие и конные.

Князь Святослав еще раз держал совет с матерью, пригласил на беседу воеводу Свенельда и брата Улеба.

– На Днепре половодье, – говорил князь, – и наши лодии пролетят через пороги, как птицы. Но, думаю я, надобно нам добираться к Дунаю не только по Днепру. Часть нашей рати пусть идет на конях и просто пеше через Тиверскую и Уличскую земли, а там соединимся и перейдем Дунай.

– Добро решил, князь, – согласился Свенельд, – чтобы с большими силами стать у Дуная. В поле пройдем спокойно, там ныне тихо, тиверцы и уличи дадут подмогу. Прикажи идти, не будем терять времени, княже!

– Еще об одном думаю, – продолжал князь, глядя в окно на берег Почайны, где видно было множество воинов, а на плесе стояли сотни прибывших из земель лодий. – Лодии через пороги поведу я, пешее же и конное войско пусть ведут князь Улеб с воеводой Свенельдом…

– Верно рассудил, княже, – согласился Свенельд.

– А может, лучше князю Улебу остаться в Киеве? – вмешалась в беседу княгиня Ольга. – Тебя не будет – кто останется править землями?

– Ты, мать-княгиня, будешь править, как и раньше, – ответил Святослав. – Негоже сынам Игоревым дома быти, аще люди их идут на брань. Так ли я говорю, брат?

Князь Улеб, который сидел, бледный и задумчивый, возле окна, громко ответил:

– Воля твоя, князь, и как велит наша мать-княгиня.

С этими словами он низко поклонился княгине Ольге и с какой-то мольбой и в то же время покорностью посмотрел ей в глаза.

– Будет так, как сказал Святослав, – промолвила Ольга. -Я останусь оберегать Киев и земли.

– Тогда скоро и двинемся, – закончил князь Святослав. -Велика наша земля, добрые в ней люди, не ждал я, что стол ко их придет на мой клич! Вот они, ждут у Днепра.