Святость и святые в русской духовной культуре. Том 1.

Кристаллизация духовного слоя во всем, что связано с жизнью и деятельностью Феодосия, и первенство духовной меры во всем разнообразии мнений, точек зрения и оценок, может быть, и были самыми важными результатами, достигнутыми в подвиге Феодосия и усваиваемыми лучшими из его духовного стада. Уже только по одним этим результатам можно догадываться, какое большое место занимали духовные труды Феодосия в «узком» смысле этого понятия. О создании и развитии Печерского монастыря как духовном деянии уже говорилось. Вся его внутренняя жизнь — службы, молитвы, аскеза — была рождена духовностью и в свою очередь порождала духовность, умножая и обостряя ее. Со всей серьезностью, истовостью, даже рвением относился Феодосий к церковным службам; он знал их, как и божественные заповеди, лучше других (см. 36в) и учил братию молитве [667]

. После бессонной ночи он раньше всех приходил в церковь («преже всехъ обреташеся въ церкви»). «И ставъ на своемь месте непоступенъ сы, ни мятыйся умомь, божественое славословие соврьшаше» и последним покидал церковь («ти тако пакы и церькве послеже всехъ излажааще», 36б–36в) [668]. Служба и славословие Богу доставляли ему подлинную, живую радость — «[…] и вельми веселяся, Бога о томь прославляше» (61в). В самом центре службы была молитва

, фокус всей службы.

О молитве уединенной, «личной», собирающей и укрепляющей свою собственную душу, ведущей её к Богу, говорилось уже выше. Но ЖФ десятки раз упоминает и общую молитву, во время церковной службы, выступающую как существеннейшая часть ритуала. Она неотменна и в дни великого поста, когда Феодосий удалялся из монастыря в свою святую пещеру —

[…] и въ пятокъ тоя неделя, въ годъ вечерьняя, прихожааше къ братии и, ставъ въ дверехъ церковьныихъ, учааше вься и утешая, подвига ради и пощения ихъ. (37г).

Молитва требует сосредоточения и бодрости духа. Поэтому Феодосий и заботился, чтобы в послеобеденное время монастырские ворота были заперты и никто не помешал бы братии, отдыхающей «нощьныихъ ради молитвъ и утреняго пения» (40б, ср. также 40г). Забота Феодосия о братии — и до молитвы, и во время самой молитвы:

Сицева ти бе блаженаго отьця нашего Феодосия молитва еже къ Богу о стаде своемь и о месте томь и сицево бъдение и несъпание по вься нощи, и тако сияше яко светило пресветьло въ манастыри томь. (56в).

И в ответ на такую молитву Бог посылает чудо — видение божественной службы, указующей святое место и являющей собой, какой должна быть литургия [669].

Так называемая «Пространная молитва» Феодосия (39а–39г), интересная и поучительная как образец его творчества как религиозного писателя (молитва, несомненно, была записана и, очевидно, была рассчитана на повторение), привлекает к себе внимание и той заботой о братии, которая поглощает Феодосия, его «общиностроительными» устремлениями, наконец, тем светом, который бросает она на жизнь печерских монахов. Ср.: