Свидетель

«Героиня», — с улыбкой подумал Черкасов и шагнул к ней, ища в кармане купюры. И старушке помощь, и его светлому ангелу, когда проснется, будет приятно отведать кисло-сладкого лесного угощения. Отчего-то сейчас Валерию всем хотелось делать приятное, всех баловать и постоянно улыбаться.

Он протянул бабульке сто долларов. Угольки под морщинистыми веками расширились, старушка замахала руками, показывая, что много. Черкасов кивнул ей, сложил руки в намасте с уважением. Старушка что-то забормотала благодарно. Валерий поднял глаза и похолодел — из-за угла, ведущего от пешеходного моста, к ашраму по узкой улочке направлялся Шиманский. Слишком грубый, слишком деловой и материальный, в темно-коричневой рубахе с закатанными до локтя рукавами и джинсах, будто вырвавшийся из преисподней демон-ракшас.

Он быстро шел крепкой, пружинистой поступью и осматривал окрестности с уверенным прищуром волка, вышедшего на охоту. Судя по всему, передний карман джинсов оттягивал пистолет. Сердце у Черкасова бешено застучало, кровь отлила от лица.

Ни Шиманский, ни пара явно русских головорезов, ни целая дюжина полицейских в песочного цвета униформе, вооруженных дубинками, не видели беглеца — высокий куст с листьями, напоминающими лавр, закрывал его от посторонних глаз.

В запасе оставалось еще минуты три, за которые вполне можно скрыться в парке, затем по прибрежным камням бегом вдоль Ганга в лес, в горы. Но… — с эхом ударило по грудине сердце, — Варя может проснуться в любой момент. Может быть, прямо сейчас она встает, открывает дверь на веранду и, не видя своих преследователей, так же безмятежно, как спала, идет навстречу убийцам. Это же в двух шагах от ворот! Или они будут обшаривать ашрам, комнату за комнатой, и сами ее найдут…

Голову Черкасова стянуло будто железным обручем. Валерий запустил в шевелюру пятерню. Сознательно отключая эмоции, он выдохнул из себя панику.

Итак, Ника не выдала местоположение подруги, значит, Шиманский здесь объявился только с подачи Саши Морозовой. В ашраме ни одна живая душа, кроме Праджни-Джи, не догадывалась, что он и Варя связаны. До последнего момента он и сам был не уверен, что эта призрачная связь существует не только в его голове.

«Вывод, — холодно констатировал Черкасов, — Шиманский идет за мной. Экстрадиция наверняка запрошена. А, увидев Варю, гаденыш с радостью покончит с еще одной проблемой… Ага, сейчас, — губы Валерия скривились в холодной усмешке, и решение сформировалось само. — В нашей промо-акции строгий лимит: один приз в одни руки».

Он сосредоточенно улыбнулся ничего не понимающей старушке, взял кулечек с алыми ягодами и пошел вдоль рассевшихся у забора ашрама торговцев, якобы интересуясь товаром. Навстречу полицейской орде. С грохотом наткнулся на тележку с сувенирами, привлекая к себе внимание. В две секунды был окружен. Оглянулся вроде бы с недоумением и отыграл изумление при виде выходящего из-за индийских полицейских Шиманского.

— Ну, здравствуй, голубь, — ехидно сказал последний. — Погонял ты нас по свету. Нары забронировал и не едешь. За это полагается штраф. И пеня.

Мгновенно, не доверяя никому удовольствие, Шиманский сам скрутил не оказывающему сопротивление Валерию за спиной руки. Щелкнули наручники. В плечах у Черкасова заломило.

— Чего молчишь, голубь? Мог бы поздороваться. Сказать, как ты рад! — расхохотался продажный генерал.

Не слушая возбужденные переговоры полиции, торговцев и пары паломников из ашрама, Черкасов стиснул зубы. Варя еще не прозрела. Мауну никто не отменял. «Вы имеете право на адвоката. Вы имеете право на молчание», — звенел в ушах голос из заядлых американских детективов. Но тут действовал Болливуд со всем его гротеском и алогичностью. Несмотря на твердое намерение держать себя в руках, Валерий почувствовал холодок, бегущий между лопаток.

«Возможно, это самый стоящий мой поступок, — подумал Черкасов и выпрямился, гордо глядя на врага. — Бог живет и в тюрьме. А потерять его можно и в храме».

— Это наш парень. В камеру его! — скомандовал на ужасном английском Шиманский, возвышаясь почти на голову над местными стражами порядка. Затем добавил с издевательским смехом по-русски, толкая Черкасова в спину: — Не поверишь, только ради тебя выучил эти фразы. Можешь гордиться, уродец.

Печальная процессия направилась обратно, прочь от ашрама. Черкасов старался ничем не выказать возникшую в душе, совершенно неуместную радость, что отвел от Вари удар, и шагал, понурив голову, в сторону пугающей неизвестности.

На сухой желтой земле, истосковавшейся по дождю, остались лежать мелкие красные ягоды, рассыпавшиеся из газетного кулечка. Издалека они были похожи на брызги крови…

Глава 35. Открывая завесу