Свидетельства о покровительстве Пресвятой Богородицы Русскому монастырю на Афоне

Между тем бей, высадившийся на перешейке, соединяющем Афон с Македонией, начал подвигаться к Афону и, сразившись с Чамом, рассыпал его войско несколькими пушечными выстрелами. Милиция Чама была неорганизованна и набрана из людей, отважных только на попойке и в отсутствие неприятельского войска. Привыкшая нападать в разъездах по морю только на беззащитных, в довершение ко всему она была пополнена из рабочих, незнакомых с силой пороха, а потому неудивительно, что, когда наступило время действия, все разбежались при первом огне из пушек.

Несмотря на эту неудачу, Чам не хотел и думать об отступлении. Пользуясь местностью, он дерзостно утверждал, что переколотит двадцать беев с огромной армией из засад, сделать которые так легко и удобно по всему Афону, где на каждом шагу отступления готова новая оборона.

Отбросив с первой позиции Чама, бей двинулся далее, но шел медленно, как бы ощупью, боясь засад, и наконец вступил на Святую Гору, предпосылая вести, что он не пощадит никого за сопротивление и вообще за возмущение против султана, но накажет всех как государственных бунтовщиков, а в особенности русских, виновных (по его подозрению) в этом восстании. Буйная его армия, особенно башибузуки, жаждавшие крови и грабежа, неистово рвалась на Святую Гору, и еще они, нахальные, хвалились друг перед другом, кто кого превзойдет в зверстве и тиранствах, заключая всегда свои разбойничьи угрозы клятвой, что в Руссике они не оставят камня на камне.

Все эти вести, беспрестанно повторяемые и, в сущности, совершенно справедливые, более и более побуждали старцев наших молитвенно просить Владычицу Богоматерь о необоримой Ее помощи и заступлении. Совершая часто моления, они в то же время побудили и Протат распорядиться об общем молебствии, как уже выше описано[12]. Матерь Божия,

полагая в час недоумений мысль благу на сердце (как воспевает Церковь), видя такую любовь и преданность Себе Своих ополченцев, внушила членам синода[13]

отправить к бею депутатов для объяснения, подала и саму решимость к исполнению столь важного в затруднительных обстоятельствах дела.

Войско бея выступило не всё, а частями и двигалось осторожно. Но вот звук оружия, клики и вопли неистовой толпы послышались в Хилендаре, первом от границ Афона монастыре, становясь всё слышнее и явственнее, и наконец отряд войска расположился лагерем в виду монастыря, а бей, предваренный отправленной к нему депутацией, вступил довольно вежливо с немногими телохранителями в монастырь, в отворенные ему ворота. В монастыре еще ничего не знали ни о переговорах с беем, ни о намерениях его, кроме тех печальных известий, в коих обещано было одно истребление, а потому там всё говорило о последних часах жизни.

Не было ниоткуда отрады! Помощи человеческой ни с какой стороны нельзя было ожидать. Партизан Чам только увеличивал горестное положение афонцев и своими выходками раздувал жестокость турок. В это самое время постились все афонские отшельники и начали совершать то незабвенное бдение, которое для всех виделось последним, ибо нельзя было и думать о продолжении своего существования. Нужно ли говорить, какая бывает молитва у ожидающих смерти, и притом самой мучительной, от бесчеловечных тиранов?! Настало утро. Тихо, с углубленным вниманием о настоящем (последнем) дне, долженствующем большую часть монастырской братии представить ко Христу в венце мученическом, шли все на литургию, где и были причастниками Святых Таин Тела и Крови Христовых. Приняв залог нетленной пищи в таинстве Евхаристии, иноки стали несколько спокойнее, предав всё могущее последовать благости Божией, которая одна все превратности совершает на пользу нашу, не столько временную, сколько вечную.

Но, «о великое заступление печальным, Богородице чистая, скорая Помощнице, милости Пучина, миру Покров» (стихиры Покрову), как дивную и скорую помощь Твою изглаголем мы, недостойные? Литургия кончилась, братия (скажем про наш монастырь) в стройном лике выходили из храма, – и что же? Какое милосердие Царицы Небесной! Получают известие от посланных к бею депутатов, что есть нам милость от султана и монастыри будут пощажены! Но это еще не всё: Матерь Божия возблаговолила довершить чудо Своего благоутробного заступления, и тут же все увидели бегущий по заливу Святой Горы французский пароход, который, обойдя всю гору, сделал вопросный пушечный выстрел и, по ответному сигналу турок поворотив к берегу, бросил якорь близ того места, где бей стоял с войском. Хотя не знали цели прихода сего корабля, но вскоре известились, что пароход экстренный и на нем прибыл французский посланник, нарочно отправленный союзными державами к бею с фирманом (указом) от султана, чтобы тот отступил, не делая никакого вреда ни монастырям, ни жителям их. Также и Чаму привезен был указ от короля Оттона, чтобы он со своим полком оставил Святую Гору и возвратился в отечество.