Свинцовый дирижабль «Иерихон 86-89»

– Сосет хорошо?

Я окаменел.

– Слушай, что ты у меня спрашиваешь? – пожал плечами Гончаров. – Предположительно все, кто здесь работет… – он сделал многозначительную паузу, – морально устойчивые кадры.

Они засмеялись.

Лиза принесла бокалы с водкой и коньяком. Майоров, разбросав руки по спинке дивана, нахально рассматривал ее.

– Это… что, травма на производстве или обидел кто? – Он провел указательным пальцем у себя под глазом. – Если обидели, так мы и наказать можем.

Глаза у него сощурились и стали на редкость недобрыми. Этот имел полномочия, у него за наказанием бы дело не стало.

– Спасибо, пока не надо, – ответила Лиза и ушла.

– Короче, Дмитрий, ты должен четко подготовить предложение, каким ты видишь этот клуб. Писать ты умеешь, так что действуй. Потом сядем втроем и обмозгуем, как это все можно сделать, чтобы и волки были, как говорится, сыты и волки целы, ты меня понял?

Я кивнул, хотя не понял: он умышленно спутал волков с овцами или оговорился. Диск-жокей завел полисовскую Every Breath You Take, и площадка перед его пультом начала наполняться танцующими. В грохоте музыки наш разговор прервался.

Лиза еще раз принесла заказанное. Майоров разглядывал танцующих. Если во время нашей первой встречи он был эталоном неприметности, то сейчас у него в лице проявился характер: глаза стали масляные, углы губ зло кривились. Лицо его отражало презрение к танцующим и одновременно какое-то злобное веселье. Вторую порцию водки он выпил залпом.

– Кто-то хочет покурить?

Он проверил внутренний карман пиджака и поднялся. Гончаров поднялся следом и сделал Лизе знак, чтобы она принесла еще водки. Она была у стойки бара, а я смотрел на нее, не в силах оторвать взгляда.

Oh, cant you see, – жаловался на жизнь Стинг, –You belong to me,How my poor heart aches

With every step you take

Наваждение продолжалось. Я заставил себя отвернуться от нее и смотреть на танцплощадку. Среди танцующих выделялась высокая девушка в очень короткой кожаной юбке, белом коротком жакете и белых полусапожках. Эта была подруга научного сотрудника, только уже без сотрудника. В другой раз я, скорей всего, подошел бы к ней, завязал разговор, но сейчас она казалась мне совершенно посторонним человеком, не имеющим никакого касательства к моей жизни.

Every move you makeEvery vow you breakEvery smile you fakeEvery claim you stake

I’ll be watching you, – продолжал изобретательный на жалобы Стинг.

Когда Лиза ставила заказ на стол, я просто вцепился в ее руку:

– Это твой Карим там сидит?

– Какая тебе разница?

– Я его щас убью, к чертовой матери, ты поняла? У меня в сумке труба лежит, ты поняла?

От испуга она побледнела. У меня не было ни сумки, ни трубы, у меня только была бешеная злоба на нее.

– О чем ты с ним разговариваешь? Что он тебе втирает? Чтобы ты не ходила в милицию, потому что его выгонят из его сраного института?

– Отпусти.

Я, возможно, продолжал бы держать ее, но в это время вернулись Гончаров со своим новым другом. Того пошатывало. В каждом его стаканчике было грамм по сто. Гончарова и его гостей бармен не обсчитывал. Я это чувствовал по крепости своего коктейля.

– Лиза, это – Виктор Петрович, наш новый куратор. Он хочет у тебя кое что выяснить. Можешь пройти с ним в мой офис, чтобы музыка не мешала. Там открыто.

Теперь нас с ней бросило в краску вдвоем. Виктор Петрович пошел за ней в кабинет. Трудно передать, как мне не хватало в этот момент трубы. А еще лучше пулемета. Наклонившись ко мне, Гончаров сказал:

– Ты должен правильно оценить ситуацию. Я не могу подставлять задницу этим балбесам из обкома, это – бизнес. Поэтому мне нужна крыша. Лучше Комитета крыши нет. Они хотят ловить антисоветчиков – пусть ловят. Вот у меня есть клуб, курируйте его сами. Я вам его доверил, я продаю коктейли и кручу музыку, а вы теперь отвечаете за ловлю спекулянтов и шпионов с диверсантами. И если вы хотите раз в месяц получать за свою работу пару копеек, то позаботьтесь, чтобы у вас эта работа была. Ты меня понял?

– Я не понял, этот куратор пошел проверять хорошо ли она сосет?

– Слушай, забудь про нее, сосет, как все, я тебе говорю о важном. Мы сейчас загоним твой сходняк в наше кафе, скорей всего в «Ретро», и пусть они его там курируют. Если тебя это только интересует, мы тебя оформим руководителем. Ты меня понимаешь?

– Я понимаю, что… – Я был совершенно не в состоянии собраться с мыслями. – Вы… то есть он будет ловить антисоветчиков в моем клубе… Кого-то могут посадить… А мне потом скажут, что я собрал клуб, где людей сажают за пластинки…

– Ты не будь наивным, Митя. Никого не посадят. Потому что он знает, что если кого-то посадят, то в этот клуб никто больше не придет. А если в клуб больше никто не придет, то он получит не свои кураторские, а пойдет ловить антисоветчиков на одну ставку в свою контору на Бебеля, двенадцать. Ты меня понял?

– А он что, тоже оформлен у вас?