Свобода

– Правильно, – сказал Уолтер. – Очень дельное замечание. И к религии это тоже относится, поскольку она – настоящий наркотик для людей, лишенных экономического потенциала. Если мы выступим против религии, которая является для нас серьезным противником, то нанесем удар по экономически не защищенным слоям населения.

– Оружие тоже, – добавила Джессика. – Охота – удовольствие для бедных.

– Ха, скажите это мистеру Хэйвену, – резко возразила Лалита. – Или Дику Чейни.

– По-моему, Джессика права, – сказал Уолтер.

Лалита обернулась к нему:

– Да? Я так не думаю. Каким образом охота связана с ростом населения?

Джессика нетерпеливо закатила глаза.

День предстоит долгий, подумал Кац.

– Все это завязано на одной проблеме – проблеме личных свобод, – сказал Уолтер. – Люди стремятся в Америку за деньгами и свободой. Если у тебя нет денег, ты все яростней цепляешься за свои права. Даже если курение разрушает твои легкие, даже если тебе не на что кормить детей, даже если их убивают маньяки, вооруженные винтовками. Ты можешь быть беден, но никто не может лишить тебя главного права – права разрушить свою жизнь любым доступным способом. Этот урок хорошо выучил Билл Клинтон – невозможно выиграть выборы, урезая свободы человека. Особенно те, что касаются оружия.

Лалита послушно кивнула в знак согласия, даже не думая обижаться, и ситуация прояснилась для Каца. Лалита умоляла, а Уолтер крепился. Он был в своей стихии, в персональной твердыне и мог изъясняться символически. Уолтер совершенно не переменился со студенческих лет.

– Ваш противник, – сказал Кац, – это свободный рынок. Если только вы не намерены вообще воспретить людям размножение, то проблема вовсе не в гражданских правах и свободах. У вас нет никаких шансов остановить рост населения, в первую очередь потому, что уменьшение количества детей означает ограничение экономического развития. Так? Вопрос роста – отнюдь не второстепенный в идеологии свободного рынка. Это самая суть капитализма. Так? Когда создаешь свободный рынок, то вычеркиваешь из списка такие мелочи, как окружающая среда. Какое там ваше любимое словечко?.. “Внешние эффекты”?

– Именно так, – подтвердил Уолтер.

– Сомневаюсь, что экономическая теория успела сильно измениться с тех пор, как мы закончили школу. Она заключается в том, что никакой теории на самом деле нет. Так? Капиталисты не говорят о рамках и пределах, потому что основная их цель – бесконечный рост капитала. Если хотите, чтобы вас услышали в экономических кругах, если хотите вращаться в капиталистической культуре, то нет смысла говорить о перенаселении. Это бессмысленно. Вот в чем ваша главная проблема.

– Тогда, возможно, следует поставить точку, – сухо сказала Джессика. – Раз уж мы ничего не можем сделать.

– Не я эту проблему придумал, – заметил Кац. – Я всего лишь на нее указал.

– Нам известно, что такая проблема существует, – ответила Лалита. – Но мы – прагматики. Мы не стремимся низвергнуть всю систему, но лишь пытаемся смягчить последствия. Нужно продолжить культурный диалог в условиях кризиса, прежде чем станет слишком поздно. Проблему перенаселения надо решать так же, как Альберт Гор решает проблему климатических изменений. У нас есть миллион долларов наличными, и мы можем предпринять некоторые практические шаги немедленно.

– Честно говоря, я не прочь низвергнуть систему, – сказал Кац. – Если соберетесь, можете на меня рассчитывать.

– В нашей стране система не может быть уничтожена именно из-за наличия свобод, – объяснил Уолтер. – Свободный рынок в Европе разбавлен социализмом, потому что европейцы не настолько зациклены на правах личности. И потом, рост населения у них ниже, несмотря на сопоставимый доход. Европейцы более рациональны по сути своей. А в Америке спорить о правах нерационально. Это уровень эмоций, классового негодования, вот почему наши свободы так легко эксплуатировать. И поэтому я хочу вернуться к примеру Джессики с сигаретами.

Джессика кивнула, словно в знак благодарности.

В коридоре послышались шаги – кто-то в обуви на каблуках прошел на кухню. Видимо, Патти. Кац, мечтая о сигарете, подвинул к себе пустую кофейную кружку Уолтера и отщипнул жевательного табака под неодобрительным взглядом Джессики.

– Позитивные социальные изменения происходят сверху вниз, – продолжал Уолтер. – Главный врач службы здравоохранения публикует свой отчет, образованные люди его читают, умная молодежь начинает понимать, что курить вредно, а вовсе не круто, и количество курильщиков в стране сокращается. Или же Роза Паркс садится в автобус, студенты узнают об этом, устраивают марш протеста в Вашингтоне, едут на Юг, и внезапно возникает национальное движение за гражданские права[83]. Мы достигли того этапа, когда всякий образованной человек способен понять суть проблемы, связанной с ростом населения. Значит, следующий шаг – сделать эту тему привлекательной для образованной молодежи.