Свобода и любовь (сборник)

– А теперь дай твои руки, Сеня… Я мечтала эти ужасные дни: увижу Сеню, прежде всего, поцелую ему руки.

– Глупенькая девочка. Как ты меня напугала своим смехом. Изнервничалась, бедная… Ох, Наташа, жизнь трудная. Что ты так жмешься ко мне?

– Я рада, что ты тут… Что ты вообще есть. Понимаешь?

– Понимаю, милая. Я еще слаб после болезни. Твоя близость меня волнует. Ты знаешь, врач сказал, будто вся эта болезнь на нервной почве. Надо покой.

Наташа готовит чай, а Семен Семенович, лежа на диване с папироской, рассказывает не спеша о ходе болезни, о семье профессора, об их дружеской заботливости, внимании. Говорил о страхах, которые пережил, боясь ее вторжения, о неудобствах переписки с ней.

– Ты бы только хоть записочку прислал… Или хоть бы только за книгами. Мало ли что можно придумать.

– Но ты же знаешь, я плохой выдумщик. Вот как только силы позволили, сам приплелся к тебе.

За чаем Наташа рассказывает ему новости из писем. Новости одни тревожные, другие бодрящие; пишут о возможности, о нарастании событий?…

Семен Семенович и Наташа увлекаются, обсуждая эти возможности, строят предположения, намечают план… Принимают во внимание и ходы «оппозиции». Предстоит борьба и с ними. Но это только еще сильнее обостряет желание: скорей на дело, на живую работу.

– Ах, батюшки! – вдруг спохватился Семен Семенович. – У тебя тут такой кейф, что забудешь обо всем на свете. Я обещал, что вернусь домой, то есть к профессору, в половине восьмого, а сейчас уже восемь. Время-то как летит у тебя. Только бы там не забеспокоились… Еще сюда прибегут.

– Ты уходишь?… Ты там ночуешь?

– Они и слышать не хотят, чтобы я оставался в гостинице… Надо собрать свои пожитки да и бежать… Но я вот что еще хотел тебе сказать, Наташечка. – Семен Семенович старается не смотреть на Наташу, и она знает, что сейчас последует «неприятность». – Я хотел тебе предложить. Ты бы того: не поедешь ли ты в X.?…

– Я в X.?… Зачем?

– Ведь ты же знаешь, какой это интересный город. Столько старины… Ты же любишь старину. – Он уговаривает ее, как уговаривают детей проглотить лекарство.

– Я тебя не понимаю.

– Тебе не хочется. – Он смотрит на нее виновато-просительно. – Видишь ли, я тебе прямо скажу: пока ты здесь, я теперь ни дня, ни часу не буду покоен. Мне пришлось написать Анюте о своей болезни… Ты же знаешь Анюту. Чего доброго, еще сюда прикатит… Лучше ты поезжай в X. Спокойнее, вернее.

Наташа сидит за чашкой недопитого чая, низко опустив голову… Две крупные слезы капают в недопитый чай. Семен Семенович их замечает.

– Бедная моя девочка… Как ей трудно со мной расставаться. – Он с лаской, со снисходительной жалостью гладит ее голову.

– Зачем же мне ехать в X.? Я поеду прямо назад, домой.

Слезы сразу высохли, и глаза Наташи смотрят серьезно, немного чуждо.

– Ты меня не поняла. Я же прошу тебя уехать не совсем, а на время, на эти дни. И потом: в конце недели у них тут какие-то праздники, библиотека закрыта. Я уже закинул удочку профессору о поездке в X., хочу, мол, посмотреть старый город. Ты поезжай, а я за тобою через несколько дней.

– Нет, это все как-то нелепо, странно… Если я тебе мешаю, мне проще уехать прямо домой.

– Ты мне мешаешь? Глупенькая какая! Ведь это же ради Анюты. А если она приедет? – Для него это аргумент неотразимый. – Ты представляешь себе мою тревогу. Да и все равно, здесь мы почти видеться не будем. Я переезжаю сегодня же к профессору. Мы так решили. А если ты уедешь в X., я уже в пятницу приеду к тебе. И пожили бы там вместе, не расставаясь, без дел, без профессора… Разве тебя это не манит?

– Но ты забываешь: в будущий вторник я обязана выехать. Это последний срок.

– Ну это там посмотрим… Если на горизонте все будет спокойно, урвем еще денек-другой. Главное, пожить вместе в полной безопасности, без помех. Отдохнуть. Там у меня будет совсем другое настроение. Ни профессора, никого. А здесь… Вот я и сейчас нервничаю: а вдруг меня уже ищут? Придут сюда…

– Ну, хорошо, я подумаю. Завтра поговорим. – Наташа сдается нехотя.

– Как завтра? Ты должна уехать сегодня, непременно сегодня. Я уже справился о поездах, выписал их… Вот погоди, сейчас найду. – Своими близорукими глазами он пробегает карманный блокнот.

– Вот. Ты можешь выехать сегодня в десять тридцать, а в час тридцать ты там. Очень удобно. Самый скорый поезд. Тебе же легко собраться. Да ты не грусти так, Наташенька, а то мне кажется, будто я тебя в самом деле обидел… Мне так же грустно расставаться. Да только ведь это ненадолго. Я приеду в пятницу. Пришли телеграмму мне на почтамт, наши обычные инициалы, где остановилась… А комнату возьми общую, на двоих. Скажи: мужа жду. – Это своего рода «компенсация»' Наташе, по его мнению. – Помоги мне вещи собрать… Наташа, я сегодня же возьму их к профессору, а ты тут сама рассчитайся с отелем, я в этом плохо разбираюсь. Кстати, деньги у тебя есть? А то, если надо, профессор предлагал. У тебя угрюмый вид, Наташа, меня это мучает.