Свобода Маски (ЛП)

Они подошли к створкам двойной двери, которой Мэтью достиг еще до окончательного открытия. Пришлось посторониться, пока печатник открывал двустворчатую дверь, чтобы пропустить визитеров внутрь. Затем Лютер отошел в сторону, пропуская Мэтью и его спутника в обитель Лорда Паффери.

Это было опрятное помещение, но явно не рай для богача. Де-факто, на рай это и вовсе не походило.

Довольно полная седая женщина среднего возраста сидела за столом в кожаном кресле, которое явно знавало и лучшие времена, как и стол, испещренный вмятинами и царапинами. Позади обитательницы кабинета виднелось несколько книжных полок. Масляная лампа тускло горела на столе. Женщину, похоже, оторвали от важных записей в записной книге, что лежала перед нею в открытом виде, а рядом покоились перо и чернильница. Напротив ее стола стоял второй стул, а третий находился в углу. Половицы здесь были старыми и довольно грубыми, как, впрочем, и стены, на которых в рамках висели копии ранее изданной «Булавки», а также несколько рекламных плакатов с достижениями Лютера.

— Оставьте нас, — сказала она печатнику.

— Но мадам…

— Оставьте нас и закройте дверь с той стороны, — повторила женщина. Ее акцент не выдавал ничего конкретного. Она явно была образованной женщиной и, наверняка, очень богатой, хотя и не испытывала показной любви к роскошным хоромам, судя по ее одежде, которая была простой, и единственным ее украшением были оборки на платье. Ее манера держаться заставила Мэтью думать о ней, как о прямолинейной и практичной леди — качества, которыми, к сожалению, были обделены лондонские сливки общества.

Лютер махнул рукой и закрыл дверь.

Правая рука женщины поднялась. Возможно, это движение было обусловлено лишь привычкой держать перо, но в данный момент перо заменял очень грозно выглядевший пистолет, готовый стрелять на поражение.

Глава двадцать вторая

— И который из вас Корбетт? — перед тем, как услышать ответ, острый взгляд женщины нашел нужного человека сам. — Ты. Чище, чем другой и смотришься любознательным человеком, но грубый шрам прошлых прегрешений на твоей голове намекает, что ты не так тих, как кажешься, — ее глаза прищурились. — Ты дальтоник?

Похоже, таким образом она хотела отметить, что такое сочетание цветов для костюма мог выбрать либо человек, полностью лишенный вкуса, либо обладающий природным неумением различать оттенки.

— Нет, мадам. У меня не было возможности найти хорошего портного. Это мой друг Рори Кин. Вы не могли бы убрать пистолет? Я проделал весь путь сюда из Уайтчепела не для того, чтобы мои волосы расстались с головой.

— Вы здесь, чтобы отомстить?

— Я здесь, чтобы утолить голод моей натуры. Которая, как вы, должно быть, знаете, не испытывает особого аппетита при мысли об убийстве женщин и детей в Плимуте.

— Но вы убили хотя бы одну женщину или ребенка? — пистолет не двинулся ни на дюйм.

— Прошу прощения, но ни одну.

— В следующем выпуске «Булавки» будут оглашены ваши новые убийства — грязнее, чем почва в розарии Эксетера. Что вы на это скажете?

— Я скажу… прежде, чем я уйду, я дам вам адрес, по которому вам следует отправить мою выручку. Это одно из отделений агентства «Герральд», в колонии Нью-Йорк, дом номер семь по Стоун-Стрит.

Теперь пистолет в вытянутой руке дрогнул.

— Что?

— Вы слышали, — ответил Мэтью с нескрываемой довольной улыбкой при виде растерянности этой мадам. Впрочем, улыбка держалась на лице недолго, потому что пришло время для следующего откровения. — Я совершил одно убийство. Я убил человека на борту корабля во время плавания из Нью-Йорка в Англию. В прошлом этот человек работал на Профессора Фэлла… и я вижу по вашему лицу, что это имя вам известно. Убитый мною человек хотел вернуть меня и бросить на милость Профессора. И обстоятельства сложились не в его пользу, — глаза молодого человека помрачнели. — Praeteritum est praeteritum [«Прошлое есть прошлое» (лат.) здесь и далее — примечания перев.].

— Погоди-ка одну, черт бы ее побрал, минуту! — воскликнул Кин истерически высоким голосом. — Во-первых, я не могу поверить своим глазам: Лорд Паффери — женщина? Во-вторых, не могу поверить своим ушам: ты убил одного из людей Фэлла? Святая Преисподняя, Мэтью! Во что ты меня втянул?

— В реальную жизнь, — был ответ. — Которая далека от фикций, которые пишут в «Булавке». Пожалуйста, опустите пистолет, — вновь обратился он к хозяйке помещения. — И теперь, когда мы с моим другом представились, могу я узнать ваше настоящее имя?

Женщина по-прежнему выглядела сдержанной и спокойной. Пистолет опустился на несколько дюймов и уже не смотрел молодому решателю проблем в голову, но все еще мог нанести серьезную рану с этого угла.