Свободное владение Фарнхэма

– Ты знаешь главного управляющего в лицо?

– О да, сэр. Я согревала его постель. Дважды.

– Вот как? Удивительно.

– Почему, сэр?

– Ну, я думал, что подобные вещи его не интересуют.

– Вы имеете в виду то, что он оскоплен? Но некоторые старшие слуги все равно любят, чтобы им согревали постель. Мне больше нравится бывать у них, а не наверху: меньше беспокойства и можно спокойно выспаться. Главный управляющий обычно не посылает за согревательницами, хотя иногда просто проверяет нас и учит хорошим манерам, как вести себя в постели, перед тем как допустить нас наверх. – Киска добавила: – Понимаете, он все об этом знает, потому что сам был жеребцом. – Она взглянула на Хью с невинным любопытством. – А правда то, что о вас рассказывают? Могу я спросить?

– Э-э-э… не можешь.

– Прошу прощения, сэр, – растерялась она. – Я не хотела ничего плохого. – Она со страхом взглянула на хлыст и потупила глаза.

– Киска!

– Да, сэр?

– Видишь этот хлыст?

– О, конечно-конечно, сэр…

– Так вот, ты никогда – слышишь, никогда – не попробуешь его на себе. Обещаю тебе. Никогда. Мы с тобой друзья.

Лицо ее просветлело, и в этот момент она казалась не только хорошенькой, а просто-таки ангельски прекрасной.

– О, спасибо, сэр!

– И еще одно. Единственный хлыст, которого тебе отныне следует опасаться, – это хлыст главного управляющего. Поэтому держись от него подальше. А если тебя тронет кто-нибудь из обладателей «малых хлыстов», то скажи ему, что он заработает моего, гораздо большего хлыста. Кто не поверит – пусть осведомится у главного управляющего. Ты поняла меня?

– Да, сэр. – Она, казалось, была вне себя от радости.

«Слишком уж рада», – решил Хью.

– Но старайся не попадать в беду. Не совершай ничего такого, за что можно получить удар хлыста, – или мне придется послать тебя к управляющему, чтобы он высек тебя как следует, он этим славится. Но до тех пор, пока ты прислуживаешь мне, не позволяй никому, кроме него, наказывать тебя. А теперь ступай и отнеси записку. Увидимся вечером, часа через два после вечерней молитвы. Если захочешь спать, приходи раньше и ложись.

«Надо не забыть распорядиться, чтобы для нее здесь поставили маленькую кровать», – напомнил он себе.

Киска коснулась рукой лба и вышла. Хью отправился в свой кабинет и остаток дня провел за изучением алфавита и переводом трех статей из «Британники». Он быстро обнаружил, что его словарный запас недостаточен, и послал за одним из своих учителей, чтобы использовать его в качестве толмача. Однако Хью быстро убедился, что некоторые вещи требуют бесконечных объяснений и комментариев, так как содержание понятий за прошедшие века радикально изменилось.

Киска тем временем отправилась прямо к главному управляющему в кабинет, доложила обо всем и отдала записку и принадлежности для письма. Мемток был весьма раздражен тем, что держал в руках, возможно, очень важную улику, но никак не мог ее прочитать. Правда, ему пришло в голову, что тот, второй… как бишь его… Юкк, Джук? Что-то в этом роде… наверное, мог бы прочесть эти каракули. Но во-первых, неизвестно, умеет ли дикарь читать, во-вторых, даже хлыст не гарантировал бы того, что тот честно переведет содержание письма.

Искать помощи у Джо даже не пришло Мемтоку в голову. Равно как и просить содействия у новой согревательницы постели их милости. Но был во всей истории и еще один интересный аспект: неужели самка-дикарка в самом деле умеет читать, а возможно, и более того – в состоянии написать послание в ответ?!

Он сунул записку в копир, затем отдал ее девушке.

– Все в порядке. Отныне ты – Киска. И веди себя точно так, как он велел, – не позволяй никому наказывать тебя и обязательно распусти об этом слух. Я хочу, чтобы все узнали. Но чтобы ты не забывалась… – Он чуть тронул ее хлыстом, и Киска подскочила от боли. – Помни, что этот хлыст всегда ждет тебя, если ты в чем-нибудь ошибешься.

– Ничтожная слышит и повинуется!

Вечером Хью вернулся из столовой для старших слуг довольно поздно, так как застольная болтовня затянулась надолго. Войдя в спальню, он обнаружил, что Киска, свернувшись калачиком, спит у его постели. Тут он вспомнил, что забыл попросить еще одну кровать для нее.

В крепко сжатом кулачке девушки виднелся листок бумаги. Осторожно, чтобы не разбудить ее, он вытащил записку и стал читать.