Свод единства. Павший город

— Ты что это сейчас делаешь? Не смей так обо мне думать. Я богиня! Ты должен бояться меня и уважать, трепетать передо мной. А не… не… обнимашки? Серьезно?

Максуд видел, как она сделала свое лицо зеленым. И в следующее мгновение ее стошнило. Вниз под рамку, так, что самого процесса он не видел, только ее содрогающаяся макушка осталась в поле его зрения. Так она показала свое отношение к нему. Потом она выпрямилась, нарочито медленно вытерла рот рукой и улыбнулась.

— Как там ты теперь, на меня не злишься? — самым невинным девичьим голосочком поинтересовалась Амайанта.

Воин не ответил. Признаться, Максуд немного злился. Но не на ее выходки. А на то, что она была прямо перед лицом и светила в глаза, мешая ему смотреть под ноги. Хорошо, что она так тускло светит.

— И почему ты молчишь? Сказал уже все слова, что знал? Пф. Да я одних ругательств, которые тебе подходят, знаю больше.

Максуд снова начал думать о том, как она ему дорога. Как бы он хотел ее обнять, как бы хотел смотреть с ней всю ночь на звезды и разговаривать. Времени на это потребовалось совсем не много.

— Ах ты никчемный простолюдин!

Амайанта облетела его и замахнулась рукой, чтобы отвесить ему подзатыльник. Максуд не мог этого видеть. Но увесистых хлопок раздался в тот самый миг, когда его голову дернуло вперед. Она дала ему подзатыльник! Максуд остановился и обернулся. Он ошарашенно смотрел на нее. Она смотрела точно так же.

— Ух ты. — первая пришла в себя Амайанта и, скривившись, добавила тоном уличной шпаны. — Видал?

Максуд схватился обоими руками за ее рамку, повернул ее горизонтально. При этом Амайанта осталась в том же положении, что и была. То есть, она была вертикально земли, а рамка горизонтально. Максуд рванул эту рамку вниз и на пути к земле она растворилась.

Амайанта висела в воздухе. В полный рост. Красивое золотое платье, узкое в талии. Оно на целую ладошку не доходило до колен и внизу было немного похожим на кружевное. Обуви на ней не было.

— Видала? — Максуд сделал вид, что ни капли не был удивлен.

Он отвернулся и снова зашагал к колонне. Воин ощущал легкую тревогу, большой интерес и что-то неопределенное. Сейчас у них были одинаковые чувства. Какое-то время Максуд шел в тишине. Он не оборачивался, хотя его и съедал интерес. Максуд знал, что она летит за ним. За спиной он услышал ее голос:

— А если бы я была голая?

Максуд пожал плечами:

— Ты знаешь сколько мне лет? Я в жизни всякого повидал.

Постепенно, по мере того, как к ней начал доходить смысл его слов, Максуд начал ощущать нарастающий гнев. Золотая девушка облетела его и вытянулась перед ним.

— Всякого? Хочешь сказать, что даже мой страшный вид не был бы для тебя самым омерзительным из того, что ты видел?

Ее слова застали Максуда врасплох и заставили приподнять бровь. Он себе немного не так формулировал подтекст сказанного им.

— Я богиня. Я сама красота. Я. И есть. Красота. Сейчас я тебе покажу. — она схватилась за свое платье обоими руками.

— Нет! — вскрикнул Максуд и потянул к ней руки, чтобы остановить то, что должно было произойти.

Его пальцы сжались на ее руках. Тонких, таких необычных. Он держал каждую ее ручку всего тремя пальцами, боясь причинить ей вред. На ощупь она была мягкой и теплой. И приятной. Почти как коснуться человека. Только он сразу ощутил прилив эмоций. Самых разных. Целый букет, невозможно было выделить что-то одно. В следующую секунду его руки прошли сквозь нее. Он держал ее всего лишь миг. Максуд помахал рукой, и она проходила сквозь золотую девушку. Туда и сюда. Туда и сюда.

— Наигрался?

Он одернул руку.

— Еще раз попытаешься ко мне прикоснуться, пожалеешь, что родился. Понял? — серьезно спросила Амайанта, глаза ее горели белым светом. — Я не буду выдумывать ничего нового и просто поражу тебя молнией. Пусть мое наказание продлится еще на сто тысяч лет, но, клянусь Отцом, я это сделаю.

Похоже было на то, что это один из тех вопросов, на которые требуется обязательный ответ.

— Да, понял. — неохотно ответил Максуд.

Амайанта исчезла. Воин выдохнул и вытер лицо рукой. Он покачал головой. Отношения с ней давались ему очень тяжело. Сейчас она нуждается в утешении, через секунду уже готова тебя убить. И при этом совсем не шутит. Иногда она оскорбляла его, иногда поддерживала, иногда ей даже было интересно то, о чем он рассказывал. Максуд с недавних пор начал считать ее другом. Не то чтобы друзья были ему в новинку, но это было что-то давно позабытое. И она обрела дружбу. Значит ли это, что она тоже считала его другом? Нет, не значит. Друзьям не говорят, что убьют их. Печаль. Глубокая печаль. Чувствует ли ее Амайанта? Ему все равно. И с чего это он решил, что может подружиться с богом? Человеки для богов — не больше, чем игрушка для детей. Увлекательно, интересно, но дружбу с игрушками не водят. И когда появляется новая, то старую можно выбросить.