Сводные влюбленные

Эта женщина, вероятно, считала себя крайне забавной, а я все никак не могла понять, почему именно ее рекомендовала Лоис. Впрочем, все уж лучше, чем идти в местную клинику, где каждый работник знаком с медсестрой Джинет Коллинз.

— Прости, — схватилась за живот доктор, вдоволь насмеявшись. — Прости, дорогая. Сейчас дадим тебе антибиотиков — будешь здорова.

— Правда?

— Точнее вколем. И доза будет лошадиная. А еще стопроцентной гарантии медикаментозное лечение пока не даст. Буду ждать тебя через месяц для контрольного обследования. К тому моменту любую заразу можно будет выявить. Если найдем что-то, выберем курс лечения. Ты не тянула с визитом, поэтому считай, у тебя преимущество. Есть, конечно, такая гадость, от которой всю жизнь отбиваться приходится. В основном же на ранних стадиях все излечимо. Словом, ты молодая, бойкая — жить будешь. Скорее всего.

— Круто, — вяло обрадовалась я.

Боязни уколов у меня нет, но в руках этой женщины с глазами, увеличенными вдвое линзами очков, шприц выглядел поистине устрашающе.

— Эм, спасибо, — промямлила я, возвращая рукав на место. — А то, что вы спрашивали про кровь… Если ее не было, это ведь не значит, что и секса не было.

— Верно. Отсутствие девственной крови — не гарантия отсутствия самого полового акта. Примерно у сорока процентов женщин во время первого коитуса нет крови. Зато если бы она была, ты могла бы не сомневаться.

— А можно как-то иначе проверить, произошло ли надругательство над моим пьяным телом?

— Обожаю Лоис.

— Что? — нахмурилась я.

— Она всегда таких интересных личностей приводит, — махнула на меня рукой доктор. — В общем, если это были ненасильственные действия, то нет. Даже гинеколог точно не установит, когда произошел процесс дефлорации и произошел ли. Не говоря уже о том, что девственной плеве в принципе не обязательно рваться во время секса. У некоторых она настолько эластична, что спокойно пропускает пенис или секс-игрушки внутрь без надрывов. Бывает, гимен рвется уже на родах. А бывает, отсутствует при рождении. Ну что ты? Выше нос, княжна! Если бы не эта ночь, ты бы не познакомилась со мной. Такая потеря, верно?

— Да уж.

— Скажи брату, ему тоже нужно сдать анализы.

Я растерянно заморгала.

— Разная гадость не только половым путем передается, ласточка, — поняла причину моего замешательства доктор и начала что-то искать в завале бумаг. — Смешение крови — вот самый простой способ. При той же драке, например.

— Уф… — тяжело выдохнула я, представляя, как буду уговаривать Макса отдаться на растерзание этой женщине.

Словно подслушав мои мысли, Кватрокки всучила мне визитку:

— Сейчас я очень занята, — сказала та, у которой под кабинетам лишь блондинистый драчун да перекати-поле. — Пусть позвонит мне завтра. Можешь сказать, что это по поводу тебя. Я сама ему все объясню.

— Спасибо, — искренне улыбнулась я в ответ на ее подмигивание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— И передавай привет Лоис!

Первым, что увидела, выйдя из белого кабинета, был Макс, лицо которого почти полностью скрывал пакет со льдом.

— Я готова ехать.

С громким вздохом он поднял голову, позволяя холодному компрессу упасть на грудь. Меня не удостоили взгляда. За всю дорогу домой ни один из нас не проронил ни слова, пока на открывающуюся дверь дома не среагировала мама:

— Генри, дети вернулись. Oh mon dieu, Max! [27]

— Я в порядке, — отчеканил он.

— Неужели? — поднял бровь папа. — Мне звонили из «Woodcars»…

— Да, машина уже в мастерской, мы приехали на автобусе.

— Длинная история.

Я поджала губы, надеясь, что родители не учуяли запах этой «длинной истории». Или что они хотя бы оценят ответственное отношение к последствиям безответственного поведения, а именно то, что никто из нас не сел за руль и Макс оплатил отгон машины в мастерскую.

— И как прошла вечеринка?

— Превзошла все ожидания, — без тени улыбки произнес братец.

— Действие обезболивающего прошло? — беспокойно свела брови мама.

— Нет, оно работало исправно.

— У тебя снова мигрень? — Я почувствовала вину, что сдавила горло пуще прежнего. — Почему ты не сказал? Там же все гудело и звенело.

— А я думал ты и не заметила, — прошипел мне на ухо Макс. — Разве ты не была занята исследованием гланд МакКензи?

— Это когда ты пытался вызвать джина из груди Жасмин? — так же ядовито ответила я.

Он еще меня обвинять собирается? Если бы кое-кто думал головой, а не шел на поводу у желания перепихнуться с копией Холли Берри, мы бы не оказались в такой ситуации.

И да, сперва я злилась, что он был с Жасмин, теперь — что перестал быть со мной. Никогда прежде Макс не смотрел на меня так, не отказывал в поддержке. А ведь именно она в сложившейся ситуации нужна мне больше всего.

— Что произошло? — погладила мое плечо мама, до ушей которой не дошло наше шипение.

— Я хочу к себе, мам. Можно?

Они с папой долго смотрели то на меня, то на Макса.

— Нам стоит беспокоиться?

— Нет. Разве что Максу бы льда. А то завтра его лицо раздуется так, что вы его и не узнаете.

— У меня хотя бы раздуется лицо, — съязвил он себе под нос.