Своенравный подарок

Почти сразу Антония почувствовала, как отяжелело тело Ива, практически навалившись на нее, но, как ни странно, неудобства девушка не испытывала. Наоборот, как и тогда, на постоялом дворе прошлой ночью, стало уютно, тепло и напряженные мышцы сразу расслабились, как по невидимой команде. В гнезде из сильных рук и одеяла, ощущая ровный стук сердца спиной, Тони с удивлением поняла, что волнение уходит, жар потихоньку затихает, а веки неудержимо закрываются. Незаметно и очень быстро подкрался сон. И она ему не сопротивлялась.

Ив снова проснулся раньше, привычный к быстрому отдыху, и, опершись на локоть, с задумчивым видом глядел на спящую супругу, разметавшуюся во сне по подушке. Она явно любила поспать – правильно, домашней девочке незачем вставать слишком рано. Домашняя девочка… да уж, лучше не скажешь. Ив едва слышно хмыкнул, его взгляд медленно скользил по расслабленному личику с приоткрытыми губами сочного розового цвета, по чуть вздернутому носику, подрагивавшим ресницам. Толстая иссиня-черная коса, уже слегка растрепавшаяся, лежала рядом, несколько прядей упали Антонии на лоб и щеки. Глаза Ива спустились ниже, вдоль изящного изгиба шеи, немного задержались на синеватой жилке и остановились на ямочке между ключицами. Такая тонкая кожа, светлая, наверняка нежная и бархатистая на ощупь. Ив склонил голову, поймав себя на том, что не может отвести взгляда от супруги. «Трогательная, беззащитная и… соблазнительная в своей невинности», – осознал де Ранкур, почувствовав, что его собственное тело откликнулось на Антонию совершенно однозначным образом.

Сердце в груди застучало быстрее, разгоняя кровь по венам, низ живота стремительно наливался знакомой тяжестью, а член становился с каждым мгновением тверже, требуя уже активных действий по соблазнению собственной жены. Тем более что Ив имеет на это полное право. И как раз пока она спит, можно воспользоваться… Тогда удастся избежать долгих уговоров и ненужного сейчас стеснения. В де Ранкуре вдруг проснулась настоятельная потребность сделать эту девочку своей вот прямо сейчас, не откладывая больше, не делая снисхождения. В конце концов, она его жена. И раз у нее огненная магия, скорее всего, и темперамент под стать, да и характер об этом говорит. К тому же ее можно стольким интересным вещам научить, и это будет весьма увлекательный процесс, как подсказывало чутье. Вспомнив, как разволновалась малышка вечером всего лишь от того, что он лег с ней рядом в постель обнаженным, де Ранкур чуть не сглотнул шумно, а член стал просто каменным. Он хотел ее, эту вредную девчонку, у которой в голове творилось ррыхр знает что. Взгляд опустился ниже, на едва прикрытую сорочкой аппетитную грудь. Лямка сползла с плеча, сквозь тонкое кружево просвечивал темный сосок, и герцог не удержался от искушения.

Не сводя со спящей супруги глаз, он протянул руку и осторожно погладил сквозь ткань заманчивую вершинку. Антония пошевелилась, с приоткрытого рта сорвался легкий вздох, но глаза по-прежнему оставались закрытыми. Она продолжала пребывать в своих девичьих снах. Голубые глаза Ива вспыхнули, губы медленно раздвинулись в чувственной, предвкушающей улыбке, и он осторожно потянул ткань, освобождая соблазнительное розовое полушарие. Несколько мгновений полюбовался на открывшуюся картину, потом снова погладил и еще раз, пока темно-розовая горошина не стала твердой и чувствительной. Антония задышала чаще, но все еще не проснулась, чему Ив только обрадовался. Он не был уверен, что его выдержки хватит надолго, и очень надеялся, что к моменту, когда Тони все же раскроет глаза, осознав, что происходит, останавливаться будет уже поздно. Приподнявшись, Ив оперся ладонью с другой стороны от девушки, наклонился и прихватил губами вершинку, слегка втянув ее в рот и нежно пощекотав языком. Наградой ему послужил тихий возглас и хриплый со сна, не слишком уверенный голос.

– И-ив, ч-что ты делаешь?.. – пробормотала Тони, видимо, еще не до конца проснувшись.

Де Ранкур, на мгновение отвлекшись от своего приятного занятия, встретился с ней взглядом: в затуманенных глазах супруги, сейчас ставших красивого темно-серого цвета, плескалось сонное удивление, но, к удовольствию Ива, возражать против его действий она не спешила. Широко ухмыльнувшись, он ответил:

– Глупый вопрос, Огонечек.

И вернулся к призывно торчавшему шарику, словно просившему продолжить ласку.