Своеволие философии

Тем самым в сознание человека входит то, что принято называть «вечностью» или «бессмертием». Соотнеся себя с так или иначе истолкованной вечностью индивид как бы обретает способность выходить за пределы конечной жизни, жить, что называется, в веках, за пределами своего времени. Без осознания связи с вечностью жизнь утратила бы в глазах людей всякую ценность288

. Только связь с вечным, постоянно пребывающим, согласно грекам, делает человека свободным. В отличие от религии, помещающей вечность в потусторонний мир, в мир вечной жизни, новоевропейская философия искала ее в этом мире, в некотором проекте «светлого будущего», придавая ей тем самым характер социальной утопии.

Но как возможна такая свобода в обществе, в котором время, ставшее деньгами («время – деньги», по словам Франклина), одержало полную победу над вечностью. Здесь время с его текучестью и подвижностью вытеснило из сознания всякую отсылку к вечным сущностям и субстанциям в их религиозном или метафизическом истолковании. Все трансцендентное утратило свою ценность и силу289

.

Для большинства людей время, подлежащее чисто количественному счету, стало главным временем их жизни, целиком заполненное необходимым трудом ради заработка и пропитания. Ничего сверх того в нем не приживается и не существует. Такое время получило название рабочего времени

. В обществе, сделавшим это время, по выражению Карла Маркса, «основной мерой общественного богатства», человек чувствует себя относительно свободным лишь за пределами своей работы, в кругу друзей, знакомых или близких ему людей. Для многих и сегодня время, проведенное в семейном кругу, посвященное домашним делам и заботам, намного предпочтительнее времени, которое они проводят на производстве или на службе. В первом они живут, во втором только зарабатывают на жизнь. И не так уж не прав был Маркс, сказавший как-то, что в современном обществе человек чувствует себя человеком только при исполнении своих животных функций – в еде, питье, процессе размножения, тогда как в самом обществе он чувствует себя животным.

Следует, видимо, согласиться с Марксом и в том, что общество, в котором рабочее время является для большинства людей основным временем их общественной жизни, нельзя считать полностью свободным. Но тогда шагом вперед по пути к свободе может быть только сокращение рабочего времени «до минимума» и как следствие этого расширение границ свободного времени

, которое следует понимать не как время свободы от труда, а как время свободного труда, труда по призванию, соответствующего дарованиям, способностям и талантам трудящегося человека.

В современном обществе свободное время давно уже стало общедоступным благом, но оно пока не обрело значения основного времени общественной жизни, базиса общества и ценится по преимуществу как время добавочного труда или просто как время воспроизводства рабочей силы, целиком посвященное домашним делам и заботам, отдыху и развлечениям. На подобное времяпровождение работает вся современная индустрия досуга. Такое время летит с ускоренной быстротой, ни на чем не задерживаясь, ничего не оставляя в памяти, никуда не устремляясь. Оно подобно дурной бесконечности, кружащейся в повторе одного и того же.

Вырваться за пределы этого постоянного кружения можно одним путем – превратив свободное время в «основную меру общественного богатства» (т. е. чем его больше в обществе, тем оно богаче). Тогда главным таким богатством станет сам человек во всей целостности своего общественного бытия. Свободное время и есть время производства человеком самого себя как «основного капитала». Оно позволяет ему быть тем, кем он пожелает, вступать в общение с теми, кто ему лично интересен, будь то современники, предки или потомки. Такое время и равносильно жизни человека в свободе. Но если раньше оно было привилегией для немногих, занятых творческим трудом, то теперь все больше осознается как единственно доступное человеку условие его подлинно свободной жизни.