Своя Беда не тянет

— Значит так, — она вертела в руках маленькие бумажные пакетики. — Это — «ракета». — Она потрясла у меня перед носом вонючей бутылкой. — Это — боеголовка. — Она пальцем ткнула в наперсток, вставленный в горлышко. — Это — ганджубас! — Она потрясла бумажными пакетиками у себя над головой, будто угрожая высшим силам за мою непонятливость и тупость. — Ганджубас!

— В каком смысле?

— План!

— Чего?

— Не придуривайся!

— Не выделывайся!

— Каннабис сатива! План, трава, марихуана, анаша, блин! Ганджубас — по-цыгански! Ты что, только что из пансиона благородных девиц?!

— Откуда в твоем доме наркотики?!! — заорал я так, что посуда зазвенела.

— О, господи! — она заткнула уши руками. — Наркотик! Детская забава. Привыкание не больше, чем к шоколаду! И не в моем доме, я у Сереги-массажиста, соседа, стрельнула. Сам же попросил-наехал: как это работает, с чем это едят?!

— В мои времена у соседей стреляли соль…

— Твои времена прошли, ты прокис, устарел, покрылся плесенью. Пол-Европы признало: конопля — двигатель культуры. Очень скоро она заменит человечеству еду, лекарство, топливо, одежду, жилье и книги! Ты отстал! Наркотик!

Я подавился возмущением и стал смотреть, как она засыпает траву в наперсток и поджигает ее. Заправским жестом босой ноги она наступила на веревку, привязанную к мешку, и потянула бутылку вверх. Со смачным чпоком бутылка наполнилась дымом.

— На, глотни, — протянула она агрегат.

— Ты что, сдурела?!

Она ртом запечатала горлышко и вдохнула дым. Пакет со звонким треском втянулся обратно в бутылку.

— Эй! — крикнул я. — И частенько ты этим занимаешься?!!

— Второй раз. Грех такую шикарную «ракету» не опробовать! — Беда снова сыпанула травы в наперсток и чиркнула зажигалкой. — Зажигалочку лучше использовать марки «Федор», видишь, эта дрянь «Крикет» плавится. И все другие плавятся. А «Федор» делают в Голландии, а там ганджубас любят, уважают и не преследуют.

— Это наркотик! — я треснул кулаком по столу. — Садить за это надо!

— Британские политики открыто признаются, что курят анашу, и не видят в этом ничего плохого. На, — она опять протянула мне бутылку, начиненную дымом.

— Я не британский политик, — буркнул я.

— Увы. Ты педагог. Значит, должен знать, с чем бороться. Держи!

— К черту!

— Я все-таки повешусь. Вокруг меня одни педагоги и девственницы. — Она поднесла бутылку ко рту.

Я отобрал у нее «ракету». Отобрал и высосал дым. Она умела брать на «слабо». Пусть подавится, пусть запишет на свой счет двести очков и опять перетянет весы на свою сторону. Зато я знаю все теперь про эту бутылку.

Я глотнул дым, но ничего не почувствовал. Курево как курево, только залпом и много. И кстати, экологически чисто — в комнате не остается ни дыма, ни запаха.

Беда снова зарядила боеголовку.

— Слушай, — сказал я, — а зачем эти навороты с бутылкой? Траву, по-моему, в косяки забивают и курят.

— Ха! Темнота. Трава денег стоит. Поэтому особо экономные люди придумали, как сделать так, чтобы ни капли драгоценного, веселящего дыма не уходило в атмосферу. Все внутрь, все в организм.

Свою порцию я заправил сам. Я, конечно, не британский политик, но и не ташкентская девственница. В конце концов, нужно знать, с чем бороться…

— Ну, как? — спросила она.

— Детская забава.

— Я и говорю, — она сыпанула в наперсток последнюю порцию травы.

— Дрянь трава, — Беда поморщилась, но выглядела она довольной, будто не брызгала слезами в окуляры десять минут назад. — Бурятская, наверное. Хуже только сибирская и алтайская.

— А лучше? — я решил пройти ликбез по полной программе.

— Казахстан, Киргизия. Если повезет, можно нарваться из Чуйской долины. Про Афган я вообще молчу.

— Я жил с наркоманкой.

— Ты жил с репортером криминального еженедельника «Криминальный Сибирск».

— Ну да, вторая древнейшая. А ты весь криминал пробуешь на собственной шкуре?

— Не весь.

Я кивнул. И громко заржал. Здорово она это сказала: «Не весь»! В отличие от нее я понимал чужой юмор.

Она посмотрела на меня внимательно, как кошка, которая впервые увидела рыбку в аквариуме. Мне стало смешно.

— Я не рыбка, — хихикнул я.

— Больно-то надо тебя ловить! — хохотнула Беда.

— Тогда я пошел, — я встал и перешагнул через пару баулов.

Она засмеялась.

— У тебя походон, как у аиста на болоте. Эй, Бизя, у тебя проблемы?

— Ты каркаешь про мои проблемы прежде, чем они успевают появиться. Кстати, это у тебя проблемы! На полке появились книги! Донцова, Акунин, Коран и «Партнерский секс». Нет, каков наборчик! — Я покатился со смеху и плюхнулся с размаху на какой-то тюк. Хорошо, он оказался мягким, словно был забит ватой. Мне вдруг расхотелось уходить. Здесь тепло, светло и очень весело. Донцова, Акунин, Коран, и «Партнерский секс»! Никогда не видел, чтобы Беда читала: Элка — не читатель, Элка — писатель. Я снова заржал.

Она подскочила и, перепрыгивая через сумки, подскакала ко мне.

— Это не мой наборчик! — Беда плюхнулась на соседний тюк. — В этом доме не осталось ничего моего! Здесь живут Надира и Салима. Значит, ты мне не поможешь…

— А с чего ты взяла, что у меня проблемы?..