Свояченица

- Почти, значит, брат, так и говори! А я уж, грешным делом, подумала... У вас же, у молодежи, быстро всё делается: детей настрогают, а потом разбегутся... Помнишь, вы припёрлися сюда на ночь глядя? Еще мальчишек с собой притащили, как щас помню: Юрка - и ещё одного, помладше годочком. Юрок шустрый такой малец, всё кругом облазил на четвереньках, а другого ты только от груди оторвала! Вот-то радость для бабки была! Места себе не находила! "Татка, дай тюфяк! Татка, принеси перину! Татка, нет ли молочка козьего?"... Извелась вся, вам угождаючи. А вы что? Побыли два денёчка и - поминай, как звали! Мужик ейный Аркашка - царствие небесное! такой же шатун был. Никогда дома не сидел. Коли б не помер, так бы и шатался всё, сокровища свои разыскивал!

- Какие сокровища, баба Тата? - машинально спросила Анна. Она снова удалилась в воспоминания, словно её и не было с ними за столом.

- Да он как после контузии с войны вернулся да на Верке женился, все деньги, что она зарабатывала...

- Пропивал? - догадался художник.

- Какой там, пропивал. Если б пропивал, так хоть изредка тверезый был! А этот - горе одно - зарплату потихоньку всю заберет и уедет зарытые клады искать. Видно, учеба его довоенная всё ему мерещилась. Потом вернётся: ободранный, голодный, бледнющий. Глаза одни...

- Как у Юрки! - оживилась Анна. - Борис всегда говорил, что он - копия дед! А что он разыскивал-то, баба Тата?

- Это ты у мужа своего спроси, он же все записи покойника, царствие небесное, у Веры тогда-то выпросил. "Выполню, мол, отцово желание. Всё, говорит, - найду, и верну государству!"

- Спрошу еще! - заявила вдруг Анна.

- Да что всё-то? - перебил её Алексей, видя ревниво-внимательным взором, что свояченица готова сейчас сболтнуть какую-нибудь глупость.

- Ну почем я знаю, не я же с ним жила! Ты мне лучше расскажи, - бабка Тата подложила Анне дымящейся молодой картошки с укропчиком, - где вы пропадали стоко времени? Сколько ещё наплодила?

- Пятеро у неё, - вновь опередил Анну зять. - Оттого и не приезжает, что некогда ей.

Бабка только головой неодобрительно покачала:

- Неуж не надоело вечно брюхатой таскаться?

Анна возразила: её уже слегка повело от глотка хмельного:

- Не-а! Будь моя воля - ещё б родила!

Подружка Бабы Веры вступила с ней в дебаты:

- Куды их теперича столько ртов-то, сама-то, вон - ишь, какая тощая, а дети, небось, в городе и вовсе зачахли. Хуч бы летом их привозили! А я б молочка вам занедорого отдавала. По старой дружбе. С Бориской и приезжайте. И ты, батюшка, приезжай, - повернулась она к Алексею. - Покойница так по сыну скучала! Аньку тоже любила очень, как дочку.

Анна, вопреки ожиданию Алексея, никак не отреагировала на реплики о муже, зато по-прежнему не сдавалась, защищая свою многодетность:

- У сельских - свои понятия о толщине и здоровье. Я на моё, к примеру - не жалуюсь, - тут она покосилась на зятя. - И детки мои (тьфу, тьфу, чтоб не сглазить) - один краше другого!

Она вспомнила Катину нынешнюю "красоту" и слёзы навернулись...

- Красивых-то, их в телевизире показуют, - продолжила старая Татьяна. - А что в них хорошего? Ни один мужик не позарится: доска и есть доска, дай им Бог здоровья, бедным! Меня знаешь как дразнили в молодости? Наша Тата в три обхвата! А я была девка в соку!.. Ой, заболталась с вами, а мене ишо кур накормить!

Бабка Тата подхватилась и побежала в курятник: хозяйствовала она очень даже прилично. Сил в старухе было - молодые бы позавидовали: всё, что наскоро на стол покидала, было выращено и выкормлено её скрюченными пергаментными руками.

Анна сидела, оперевшись на Алексея спиной.

- Давай сходим проверим, не могут эти проклятые дневники пересохнуть и рассыпаться в труху?

- Нет, и не рассчитывай, я не дам тебе их читать!.. - в голосе его зазвучали жесткие ноты.

Анна вывернулась, вскочила с табуретки:

- Что значит "не дашь?" Да кто тебя спрашивать будет?!.

- Пусть их Марья Павловна изучает, или мы вдвоём с Сашкой. Я больше ни за что не оставлю тебя с Борисом наедине!.. Я же знаю, что с тобой может произойти, ты ведь "повернутая" была на нём на всю свою дурную голову!.. Алексей бешено злился на стоявшего между ними Бориса и ничего не мог с собой поделать. - Ты никого, кроме него, и не видела вокруг себя!..

Анна посмотрела на зятя, на его перекошенное лицо, сначала испугалась злых слов, потом обиделась. Обиделась ужасно, смертельно!

- Нечего мною командовать! Почему это мужики считают, что баб всю жизнь можно, как игрушки, в руках вертеть?.. "Изучать" они собрались без меня. А о том, что я думаю по этому поводу, даже не удосужился спросить!

Она пошла на улицу.

Алексей рассердился вконец.

- Куда ты, идиотка?

- С бабой Татой попрощаться... - холодно ответила Анна. - Пора ехать.

Она зашла в курятник, поворковала со старухой над курочками, поболтала ещё о том о сём, поблагодарила её за хлеб, за ласку, отправилась в сад свекрови.