Swiss Democracy: Possible Solutions to Conflict in Multicultural Societies

После окончания холодной войны политика правительства изменилась. В 1990-х годах она участвовала в миротворческих миссиях ЕС , ОБСЕ и ООН на Балканах. В 2002 году Швейцария путем всенародного голосования приняла решение о вступлении в ООН. Нейтралитет больше не является препятствием для участия в экономических санкциях или миротворческих операциях , если решение об этом принимает универсальная организация, такая как ООН (Kux 1994; Gabriel 1995; Gabriel and Fischer 2003).

В середине XIX века кантоны стали свидетелями важных экспериментов по созданию наций, когда небольшие соседние королевства Сардиния-Пьемонт, Ломбардия-Венеция, Баден, Вюртемберг и Бавария вошли в состав Италии и Германии соответственно. Каково было бы будущее маленьких кантонов, когда их соседи превратились в членов более крупных и могущественных национальных государств, каждое из которых говорило на одном из швейцарских языков? На самом деле процесс объединения Швейцарии получил мощный импульс, поскольку обеспечивал лучшую коллективную безопасность для всех кантонов, и именно отсутствие языкового единства заставило элиту искать другие средства воображаемого единения (Zimmer 2003). Так, в Конституции Швейцарии 1848 года говорится о федеральных обязанностях по обеспечению независимости швейцарской нации в "единстве, силе и чести", а также по поддержанию внутренней безопасности и порядка.

 

2.3.3 Демократия и социальные ценности

Восторженные писатели XIX века восхваляли швейцарцев за их "врожденный вкус к демократии". Швейцарцы, конечно, не были изобретателями демократии - эти идеи пришли в Швейцарию в результате Французской революции - и в процессе поиска современной формы демократического правления швейцарские и американские конституционалисты испытывали взаимное влияние. 6 Однако Швейцария обладала культурным наследием, которое подготовило ее народ как к познанию демократии, так и к жизни с ней: ландсгемайнденами (Meuwly 2018, 43). Кроме того, швейцарские кантоны долгое время были независимы как от имперского, так и от монархического правления. Хотя их старые режимы были в высшей степени элитарными, они, по крайней мере, были автохтонными (и, говоря по-французски, "plus paternalistes qu'autoritaires"; ibid., 24).

Будучи небольшими обществами, кантоны были не в состоянии создать сложные режимы. У большинства из них не хватало ресурсов для создания профессиональной бюрократии и поддержки современной формы "рациональной власти" государства. Особенно в сельских регионах с, общественные работы - такие как строительство дорог или акведуков в кантоне Вале - выполнялись на общинной основе: каждый взрослый мужчина был обязан работать несколько дней или недель в году на общее благо (Niederer 1965). Кроме того, многие виды экономической деятельности - земледелие в сельских районах и ремесла в городах - были связаны с организациями, которые требовали коллективного принятия решений. Это, а также взаимная зависимость людей в малых обществах, способствовало развитию общинности . Это также нашло отражение в лозунгах демократических революций в кантонах в XIX веке, когда призывы к " суверенитету народа" становились все громче и громче (например, Meuwly 2018, ch. 5).

Трудно сказать, откуда исходила демократизация в Швейцарии - "сверху" или "снизу". Безусловно, в демократических революциях, начавшихся в 1831 году и охвативших многие кантоны, участвовали не только представители элиты. В небольшом кантоне Тургау , где в то время проживало менее 80 000 человек, было собрано и обсуждено в коммунах более 100 петиций с 3000 предложений о новой демократической конституции (Soland 1980). Некоторые ученые, однако, утверждают, что демократизация не устранила элиту, находившуюся у власти, а просто перераспределила карты для новой игры по тем же правилам. Демократические революции не отняли у старых патрицианских семей наследственное богатство и не предотвратили концентрацию капитала в руках немногих (Masnata and Rubattel 1991).

Более того, правила швейцарской демократии XIX века были, по сегодняшним меркам, далеко не идеальными: женщины были лишены политических прав , а в некоторых кантонах были установлены избирательные правила, не допускавшие к голосованию бедных или неженатых мужчин. Граждане избирали свой парламент, но были лишены права выбирать правительство. В то же время политические права постепенно расширялись, позволяя народу влиять на фактические решения своего парламента. Это было началом полупрямой демократии , которая будет описана в гл. 4.

После 1831 года концепция демократии, подразумевающая равные избирательные права, распространилась среди всех кантонов и их различных культур. Когда это удалось на уровне кантонов, опыт демократии помог процессу объединения: суверенитет народа был одной из немногих вещей, которые объединяли почти все различные кантоны и которые они хотели и согласовывали (см. вставку 2.7).

 

Вставка 2.7 Развитие коллективной идентичности