Swiss Democracy: Possible Solutions to Conflict in Multicultural Societies

Для успешного государственного строительства необходим культурный цемент: развитие коллективной идентичности . В отличие от таких стран, как Франция , Германия или Италия , Швейцария не могла опираться на единую культуру, язык или этническую принадлежность, которые были преобладающей основой европейского государственного строительства в XIX веке. Поэтому, возможно, было трудно найти общую нить, связывающую людей из разных кантонов и идентифицирующую их как "швейцарцев". Однако развитие коллективной идентичности опиралось на такие "гражданские" элементы, как национальные символы, общая история, общие мифы и, наконец, новая федеративная государственность.

После 1848 года можно наблюдать поиск общей идентичности, общего знаменателя (Im Hof 1991). Историки предложили интегрирующий взгляд на прошлое. Многочисленные локальные сражения в старых крестьянских кантонах за независимость от вторжений "габсбургских орд" стали частью славного наследия, которым могли гордиться все швейцарцы. Историки также рассказывали, что швейцарская элита зародилась еще в 1291 году, когда три местных лидера принесли клятву о политической независимости и взаимопомощи. Этот акт волеизъявления был особо подчеркнут и объявлен рождением Швейцарии.

1 августа 1891 года присяга 1291 года впервые была отпразднована на национальном уровне. История была персонифицирована, чтобы улучшить возможность идентификации. Легендарные и символические фигуры, такие как Вильгельм Телль (герой, убивший чужеземного тирана) и Гельвеция (мать нации), были повсеместно представлены на почтовых марках, популярных картинах и сотнях вывесок пабов и трактиров. Сегодня историки гораздо более трезво оценивают историю Швейцарии, пытаясь отделить факты от мифов . Некоторые утверждают, что Вильгельм Телль никогда не существовал, а события 1291 года - вымысел. Даже если бы это было правдой, с точки зрения национальной идентификации, это упускает суть: символические фигуры и мифы дали жизнь идее общей швейцарской культуры, и, вероятно, в большей степени, чем реальные события, потому что они не зависели от конкретной социальной структуры и позволяли людям с разным происхождением идентифицировать себя с ними.

Альпы были еще одним элементом национальной идентификации. Картина нации, состоящей в основном из фермеров и пастухов, живущих в изолированных горных шале или небольших деревнях, была нарисована, чтобы отличить Швейцарию от других стран, хотя большая часть Швейцарии уже была индустриализована к XIX веку.

Поэтому с самого начала швейцарская идентичность опиралась не только на то, что объединяло ее жителей, но и на специфические швейцарские черты (Ruckstuhl 1991, 136; Demont-Heinrich 2005) - то, что позволяло швейцарцам чувствовать себя отличными от своих соседей. Самым важным в этом отношении было само швейцарское государство. Швейцарская прямая демократия отличается от других типов демократии, и она же стала самым ценным элементом общей культуры. Более того, тот факт, что все мужчины по закону обязаны служить в армии, является не только средством социальной интеграции. До 1971 года, когда голосование было привилегией только граждан мужского пола, обязанность служить в армии считалась соотносимой с наличием политических прав - и использовалась как аргумент против женского избирательного права . Идеология, согласно которой все граждане мужского пола должны защищать свою страну и отождествлять себя с этой задачей, была, как говорят, "цементом" швейцарского общества, особенно во время Второй мировой войны II .

Сегодня многие из этих символов, мифов и прославлений истории утратили свою убедительность. Но политически граждане Швейцарии по-прежнему убеждены в уникальности своей прямой демократии, федерализме и нейтралитете страны. Швейцарцы гордятся, если их футбольная команда выигрывает важную игру, и колышут национальным флагом, как и граждане всех других стран.

 

2.3.4 Сочетание демократии и федерализма