Сын Человеческий

Далее Примус сообщает: "И гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, вышедши из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим" (Мф.27:52-53). Теологи обычно обходят стороной это место, предпочитая варианты других Евангелий. По поводу данного воскресения "святых" можно привести определенное высказывание апостола Павла: "Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших" (1 Кор.15:20). Вообще, Примус рассказывает нам такие ужасы, что "это страшно думать": умершие ворвались в Иерусалим, напугали людей и, по всей вероятности, не возвратились в свои могилы, оставаясь, в некотором роде, вечными жидами. Впрочем, эти фантазии Примуса столь очевидны, что не заслуживают более ни единой строки.

Квартус далее рассказывает, что по приказу Пилата один из воинов пронзил копьем мертвому Иисусу грудь, "и тотчас истекла кровь и вода" (Ин.19:34). "После сего Иосиф из Аримафеи просил Пилата, чтобы снять тело Иисуса" (Ин.19:38). Однако у Секундуса мы находим совершенно отличный рассказ о данном событии. Он ничего не говорит о прободении тела Иисуса копьем, а рассказывает, что Иосиф Аримафейский "осмелился войти к Пилату и просил Тела Иисусова. Пилат удивился, что Он уже умер" (Мк.15:43-44). Конечно же, если бы Пилат отдавал приказ о немедленном умерщвлении распятых, как это утверждает Квартус (Ин.19:31 и сл.), то он бы не удивился тому, что Иисус "уже умер".

Кроме того, всякий сведущий человек удостоверит, что из груди Иисуса по прободении копьем не могла истечь "кровь и вода": если кровь Иисуса еще не успела свернуться, то из раны могла выступить только кровь; если же кровь уже свернулась, то ничего не могло истечь. Значит, рассказ Квартуса о прободении копьем распятого Иисуса является фантазией евангелиста, возникновение которой нетрудно проследить.

В Книге пророка Захарии сказано, что Яхве изольет на дом Давида и на жителей Иерусалима "дух благодати и умиления, и они воззрят на Него, Которого пронзили" (Зах.12:10). Из контекста видно, что пронзен был сам Иегова, и притом пронзен аллегорически, именно чувством скорби и огорчения, но автор Апокалипсиса отнес это пророчество к страждущему Мессии: "Се, грядет с облаками, и узрит Его всякое око, и те, которые пронзили Его" (Отк.1:7). Правда, и здесь слово "пронзили" может восприниматься аллегорически или подразумевать крестные гвозди (clavi crucis), а не копье (hasta). Однако Квартусу более понравился вариант прободения копьем, и для достоверности он рассказывает об экзекуции crurifragium и, помянуя, наверно, стих из Апокалипсиса, добавляет: "И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину, дабы вы поверили" (Ин.19:35). Такая тирада заверений явно свидетельствует не в пользу Квартуса.

Конечно, евангелисту показалось недостаточным, чтобы из раны истекла только кровь, ибо воины пронзили не просто тело человека, а тело Мессии, и поэтому он прибавляет к крови воду. Вода в качестве божественного символа фигурирует на протяжении всего текста Евангелия от Иоанна - согласно Квартусу, Иисус говорил: "Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие [...]. Кто верует в Меня, [у того,] как сказано в Писании (ср. Ис.44:3. - Р.Х.), из чрева потекут реки воды живой" (Ин.3:5; 7:38).

П

о римскому обычаю, распятых оставляли висеть до тех пор, пока они не уничтожались от ненастья, птиц и тленья (Horatius.Epitres.I.16:48; Lucanus.Pharsal.VI.544; Plautus.Miles glar.II.4:19; Plin.HN.XXXVI.24); а по обычаю еврейскому, их снимали до наступления темноты (Втор.21:22-23; Мишна.Санhедрин.4:4-5). Иосиф Флавий по этому поводу пишет: "Иудеи так строго чтят погребение мертвых, что даже приговоренных к распятию они до заката солнца снимают и хоронят" (Jos.BJ.IV.5:2). Само орудие распятия при этом зарывали (Тосефта.9:8 к Санhедрин.6), а казненных хоронили в позорном месте (Мишна.Санhедрин.6:5-6). Однако римский закон разрешал передавать тела распятых родственникам или друзьям, если они того требовали (Digesta.XLVIII.24).