Сын Эльпиды, или Критский бык. Книга 1

– Подойди к отцу, он позвал тебя!

Я неуклюже выбрался из-за стола и, приблизившись к хозяевам дома, остановился напротив них. Я поклонился: похоже, здесь я скоро привыкну это делать.

– Ты – Питфей, сын Никострата, – произнес Тураи по-гречески.

– Да, господин, – подтвердил я.

Он говорил очень похоже на своего сына, и держался похоже. Правда, этот египтянин выглядел более приветливым, чем Исидор, но подобная любезность тоже была снисходительной.

– Надеюсь, наш дом тебе понравился, – сказал хозяин.

– Конечно, – подтвердил я. А как еще я мог ответить?

Тураи улыбнулся, взглянув на бабушку – свою супругу. А потом вдруг опять посмотрел на меня и спросил:

– А сын мой тебе понравился?

Я растерялся.

– Исидор вырос один, и привык всегда быть один, – объяснил Тураи. – Но я надеюсь, что вы с ним поладите.

Я поклонился и отошел. Я понял, что пора идти к себе: место Исидора уже опустело. Но я также понял, что гостеванье в Египте сулит мне куда больше неожиданностей, чем я думал.

Глава 6

Исидор и вправду оказался большим умником – он был просто набит знаниями: и не уставал их пополнять. Конечно, что ему еще было делать одному, кроме как учиться книжным премудростям?

На другой день после нашего приезда он подошел ко мне и предложил показать мне город. Родители дали ему разрешение… а может, попросили, желая нас подружить, как я подозревал. Но я вспомнил о том, как выгляжу со стороны, и сказал:

– Исидор, на меня же все будут показывать пальцами!

Он улыбнулся.

– Никто не будет. Мы возьмем с собой слуг, и все увидят, что мы знатные люди, – оборванцы дразниться не посмеют, а наши благородные господа сдержанны и учтивы. К тому же, у нас в Та-Кемет не принято лезть в чужие дела.

Та-Кемет, «Черная Земля», – имя, которым сами египтяне называют свою страну: Исидор сообщил мне об этом утром.

Я согласился. Мы вышли на прогулку ближе к вечеру, когда стало прохладней, – я захватил свою палку и Мирона, а Исидор мальчишку, который мне прислуживал. Как я понял, это был и его собственный слуга. На самом деле, мне и без сопровождающих мало кого приходилось опасаться – коптосцы люди чинные, а мальчишки, видимо, предпочитали играть у себя во дворах. Таких забияк, каких у нас много и среди детей, и среди молодежи, я не увидел. Только желтые поджарые собаки дремали на солнце.

«Может, они все просто трусы?» – подумал я.

Но ведь Египет долго был богатой и могучей страной, трусы не смогли бы создать такое государство…

И тут Исидор привлек мое внимание и начал рассказывать о том, что мы видели: о том, сколько тысячелетий уже существует Коптос, когда был заложен его главный храм, посвященный богу Мину, где останавливаются караваны, которые прибывают с востока, и как именно ведется учет товарам, которые они привозят.

– Этим и занимается мой отец, – с гордостью рассказывал Исидор. – Его должность очень древняя, она существовала уже во времена великой царицы Осирис Хатшепсут, которая отправляла караваны в Пунт, – это было тысячу лет назад. Наш город возвышали его величество Осирис Рамсес и его величество Осирис Сети4

семьсот лет назад, когда Та-Кемет стала широко торговать и сражаться с сирийцами и хеттами…

– А вы откуда это знаете? – спросил я с некоторой завистью.

Исидор хмыкнул.

– Все эти записи многие хенти5 хранятся в нашем Доме жизни, так называется большое книгохранилище и святилище, – он показал рукой. – Моему отцу позволено делать копии с древних свитков. Я часто делаю это для него, и у нас дома тоже имеется большое собрание книг.

Я насупился: меня начал раздражать этот долговязый напыщенный зануда. Исидор еще что-то объяснял мне, но я уже не слушал. Неожиданно для него я остановился.

– Знаешь что, я, пожалуй, хочу вернуться, – заявил я. – Ноги болят.

Исидор изумленно уставился на меня – а потом усмехнулся.

– Понятно, маленький экуеша, я надоел тебе! Как же я забыл, что ты еще несмышленыш!

Кровь бросилась мне в лицо; я сжал в руке палку и шагнул к сыну наших хозяев с таким видом, что его усмешка исчезла. Но, к счастью для нас обоих, Мирон предугадал мои намерения: раб моей матери настиг меня и положил руку на плечо.

– Нет, хозяин Питфей, так нельзя! Ты очень рассердишь свою мать и бабушку!

– Пусти, раб!.. – рванулся я; но раб не пускал, и я смирился. Только плюнул себе под ноги.

– Ну вас всех к воронам!

Я быстро захромал домой; потом мои спутники нагнали меня. Назад мы вернулись в полном молчании.

Нас накормили и опять предоставили самих себе. Исидор делал вид, что ничего не случилось; после ужина он засел за свои свитки. Он что-то чертил за столом – кажется, занимался математикой.

Я принялся играть в саду у дома: гонять мяч битой. Подарки дяди Мелоса были у меня с собой. Я вспомнил, как мечтал поиграть с кем-нибудь в Египте, и засмеялся. Какой я был дурак!..

Когда я вернулся, потный и тяжело дышащий, Исидор все еще сидел, разложив свои свитки в круге света от лампы. Я некоторое время ходил вокруг него, как волк вокруг добычи… он, похоже, действительно не замечал меня. И тогда я не выдержал:

– Исидор! Ты ведь себе глаза испортишь!