Сын Моржа и Куницы (СИ)

— Дредмос бдит, — объяснила она и лукаво хихикнула. — Параноик тот ещё, никак не отучу. Помнишь, ты подарил, а он брыкался? Но я приручила, а потом здорово перестроила, теперь он в глубокую синеву и тяжёлые фрагглы. Прикинь? Аж пятые фрагглы ему вытянула! — безудержно хвасталась девчонка и незаметно для себя роняла слёзы.

— Дредмос? И… фрагглы?

— Ой! — порозовела девица, достала из воздуха платок и промокнула слезы со щёк. — Ты ведь ещё не знаешь. Помнить не можешь. — И тут же воссияла как тёплое солнышко. — Деда! Ох, как я тебе завидую! Ты ведь первым начнёшь строить дредмосы, да и фрагглы разработаешь… с кем? — она задумалась, уперев палец в ямочку на подбородке. — Джуля Корвин? Азамат Ледовой? Не, не помню, историю учила кое-как.

Она придвинулась ближе и снова обняла, уткнувшись лицом в Егора. Тот осторожно прикоснулся к её волосам, погладил. Девица замурлыкала. Но вдруг отпустила и отшагнула, стремительно посерьёзнев. Даже как-то погасла внутренне.

— Слушай, деда. Я ведь тут зачем? Тебя ждала. Хочу попросить…

Она замялась.

Вздохнула и решилась.

— Короче, дед. Ты маму мою не отправляй на жёлтое. Нечего ей там делать.

— Жёлтое?

— Потом узнаешь, — пробурчала заметно посмурневшая девица. — Потом… Не помню когда, в истории тону. Мамане лет восемь будет. Или одиннадцать? Короче, не надо ей в жёлтое…

Егор просьбу обдумал.

Что-то не складывалось, как тогда, у больницы.

— Не на жёлтое. И когда-то позже узнаю. В будущем.

— Ну! — и девчонка отвела взгляд.

Помолчали.

— Погоди, но если я чего-то изменю в будущем, то ты-то родишься?

— Не знаю. Не знаю, деда… Якори на верхотуре Скорлупы сбросила, мойрам дарами поклонилась. Надеюсь, — нервно дёрнула плечом девица и призналась: — Знаешь, чего будет жаль больше всего? Подарок твой, мой «Тикуам». Ты ж дредмосы взялся проектировать, чтобы мне первый из них подарить.

Она обернулась и долго смотрела на громадную тень за спиной.

Выдохнула.

— Деда, я смогла купить лишь четверть часа разговора.

— Кончились?

— Да. Мне тут мигают, что минута или две.

— Прощаемся, да?

В ответ девчонка крепко, до боли, обняла Егора.

Отодвинулась.

— Как тебя зовут?! — вспомнил Егор о важном.

— А не скажу! — лукаво улыбнулась тающая в воздухе сумасшедшая пришелица из неизвестного будущего. — Мамань травила, что имя ты мне придумал. Так что старайся!

Её не стало.

Каменные глыбы на вершине с сухим шорохом рассыпались в песок, а тот медленно исчезал, тонул в земле, оставляя на поверхности лишь горы мха и перекрученных плетей плюща. Балюстрада с треском рухнула, её перила и балясины бледнели и исчезали. Последними пропали мох и плющ. Остался голый холм, поросший невысокой травой. Да и сам холм, вроде, сильно ниже стал.

Растворилась в густой предночной синеве и тяжкая тень.

«Тикуам» последовал за хозяйкой.

…Егор выбрал место на самой вершине. Расстелил пенку, повечерял хлебом и сыром, скупо запил водой. И лег навзничь, положив мачете под правой рукой.

Когда пала ночная тьма, на чёрном небосводе засияли острые светлые точки и выкатилось пара светлых пятен, из-за горизонта в небо ударили три тонких огненных столба. Поднялись до звезд, изогнулись сияющими плетьми и рухнули, разрубая неведомое. Встало алое зарево. Затрепетало.

Через вязкие долгие минуты донёсся глухой рокот и земля дрогнула.

Алое полотнище на горизонте побледнело и пропало.

Егор закрыл глаза.

Завтра, всё завтра.

ГЛАВА 4. Баржи Абаддона и побег за медведем

Проснулся Егор до рассвета.

Ну как до? Может и после, понять сложновато. Было непривычно темно. Небо затянула низкая туманная пелена, пятно солнца у горизонта едва угадывалось. В погоде ли дело или местной космологии, но всё вокруг казалось серым и унылым. Выцветшим, как древнее фото.

Бледная трава, серые купы деревьев, чёрная полоса далёкого леса. Даже ветер стих. Мир казался вымершим. Лишь одно оживляло — он, Егор, заставивший себя встать, экономно почистить зубы, прополоскав рот и сплюнув всего-то глоток воды, да какие-то тёмные точки, то медленно парящие, то шустро взлетающие и падающие под низкими облаками.

Прищурившись до рези в глазах, Егор решил что точки синие. Почему — сам не понял, но убеждённость была. А вот что это за птицы или звери такие — так и не разглядел.

Вчера их не было. А сегодня — вон, роятся.

С трудом запихнув в себя кусок сыра и ломоть почерствевшего хлеба, Егор сделал пару глотков и убрал пластиковую бутыль в рюкзак. Давешние приключения не остались без последствий. Ладони зудели и шелушились, а со лба Егор, морщась, стряхнул крупные хлопья сухой кожи. Чем бы ни был местный каштан, защищаться он умел.

И хвостатые твари им умело пользовались!

Выкинув из головы мелких засранцев, Егор собрался. Упаковал и каштаны, решив их взять с собой. Свернул пенку, сложил рюкзак и двинулся посолонь (насколько это можно было определить без солнца на небосводе) по вершине холма, внимательно оглядывая равнину и ближние рощи.

Вода.

К вечеру или завтрашнему утру запасы кончатся.

Нужен родник или чистый ручей.