Сын пламени

 Влажная от пота ладонь замерзла, Сильфарин поспешно вытер ее о штанину и, еще крепче стиснув рукоять меча, с новыми силами ринулся в бой. Но почти тут же замер: метко и мощно пущенное копье с коротким и толстым древком насквозь пробило грудь Альдера под левой ключицей. Провидец по-волчьи взвыл, но выстоял и резким движением выдернул копье. Выйдя из оцепенения, Сильфарин подскочил к нему.

 - Ты как?

 - В порядке, - хмуро ответил Альдер, глубоко кашлянув и сплюнув на землю вязкую кровавую жижу. – Выживу. Наверное…

 Он пошатнулся и потерял сознание, но сын Рунна подхватил его падающее тело и потащил к месту, где женщины под защитой Рагхана и Шагхары перевязывали раненых. Стиснув зубы и едва слышно рыча от досады на весь этот чумной день, порожденный проклятой ночью, Сильфарин превозмогал усталость и твердил самому себе: «Ты должен его спасти. Должен! Он отдал самое дорогое, чтобы тебе помочь…»

 Впрочем, он сомневался, что будет теперь лучше и желаннее для умершего душой провидца – жизнь или смерть. Но это пусть сам Альдер решает, когда поправится.

 Еще усилие – и до слуха донесся низкий, надтреснутый голос княжны Реаглинской:

 - Сюда! Скорее тащите сюда!.. Тайша, тряпки!.. Терпи, воин. Терпи!

 - Люсмия! – крикнул Сильфарин, добравшись, наконец, до целительниц. – Прими раненого.

 Княжна обернулась, бледная, изнуренная, взлохмаченная. Но все еще полная сил и желания лечить. Не обращая внимания на слезы, блестящие на щеках, она вытерла окровавленные руки о тряпку, гордо распрямилась, глубоко вдохнула…

 Посмотрела на Сильфарина, будто говоря: мы выстоим. И перевела взгляд на еле дышащего Альдера.

 Покрытая алыми разводами тряпица прижалась к губам Люсмии, заглушая судорожный, надрывистый возглас. Закатились потемневшие глаза, и княжна без чувств упала на землю перед Сильфарином. Проклиная женскую чувствительность, молодой человек положил Альдера на снег, метнулся к бедняжке,… но был остановлен молниеносной догадкой. Она поразила его ум настолько быстро, что уже не оставила времени на сомнения. Вот только…

 «Нет… Этого не может быть, ведь Люсмия говорила, там, еще в Андагаэне, что он умер… И Галлу говорила тоже. Он умер: люди убили его. Этого не может быть. Но это так, так! Я просто знаю, что это так…»

 Он вздрогнул, только-только осознав, что Тайша хлопает его по щекам.

 - Сильфарин! Что с тобой? Ты в порядке?

 - Да… Да, в порядке. Помоги моему другу, ладно?

 Тайша закивала.

 - Да, конечно, милый. С ним все будет хорошо.

 Сильфарин улыбнулся ей и, поднявшись на ноги, развернулся к полю битвы: мятежники понемногу отступали обратно в туман, и только кое-где оторванными друг от друга очагами еще шла упорная борьба.

 Сил не осталось никаких. Пульсирующая боль вытеснила из головы все ясные мысли, оставив лишь: «Нет, не одолеть вам меня, твари! Не одолеть». И только иногда мелькало, быстро и уже почти безразлично: «Эх, пробиться бы к своим…»

 Они, кажется, отступают. Только вот это уже ничего не изменит. По крайней мере, для него, Ругдура, точно. Потому что он стоит у них на пути, а посторониться… Еще чего! Не будет он сторониться каких-то людишек. Да и не смог бы, при всем желании.

 Он уже и не помнил, сколько ударов пропустил. Главное, не выронить меч из рук, а иначе – позор. А умирать ведь всем хочется красиво… Хотя нет. Никому не хочется умирать. Никак.

 Все хорошо, старина Ругдур. Ты с самого начала верил и знал, что все будет хорошо. Еще один удар? Вот и славно: быстрее покончим с этим. Покончим… Беги, беги, жалкий человечишка! У меня уже нет ни сил, ни желания мешать тебе и твоим дружкам. И меня не волнует, что будет с тобой – меня другое беспокоит: я слово давал. И не сдержал. Из-за тебя, гнида.

 Прости меня, Сильфарин. Я обещал, что всегда буду рядом и пойду за тобой до самого конца. Но у меня не вышло. Прости… Я самонадеянно посчитал себя сильным.

 Но смерть сильнее.

Глава 17

 Все закончилось. Последние ошметки черного тумана расшвырял в стороны не на шутку разъяренный ветер, и вскоре они растворились в прозрачном воздухе. С трудом приходя в себя, воины Рагхана подбирали убитых и раненых товарищей, чтобы вернуться в Балгуш. Сам вождь пребывал в состоянии совершенной растерянности и опустошенности. Только теперь, когда вихрь улегся и появилось время на мысли и раздумья, он окончательно осознал всю важность произошедшего. Эйнлиэт пошел против него. Тот, кто лепил из сына Ганнуса свое оружие, больше не нуждался в нем – и решил устранить помеху. Выходит, что так…

 А вот в чем причина… Кто может знать, что творится в голове у демона, пусть даже он служит твоему богу? Лучше  и проще просто принять реальность как должное. Пока.

 Просто принять вызов.