Сыны Дуба (ЛП)

Она выскочила из темноты со скоростью, в шесть раз превышающей скорость обычного человека, и размахивала мечом так быстро, что изображение расплывалось. Она почувствовала, как лезвие слегка зацепилось, когда оно проскользнуло через его кишки и встретилось с его позвоночником, но Шадоат со своей огромной силой просто протолкнула клинок мимо.

На полминуты она замедлила шаг, желая насладиться ужасом на его лице, когда он понял, что умрет.

Но вместо этого он просто схватил ее одной рукой, изо всех сил сжимая ее плащ, и вместо страха, ужаса или удивления она посмотрела ему в лицо и увидела победную улыбку.

Она ожидала, что умоется его кровью. Вместо этого из раны вырвался поток пламени, опаляя ее, мгновенно кипятя ее плоть, посылая в воздух запах обугленной плоти и жареного мяса, обжигая ее глаза и лицо.

Шадоат взвыла и вскинула руки в поисках защиты, когда ее охватило горящее пламя. Она повернулась, пытаясь бежать, но старик схватил ее, словно хотел удержать в объятиях смерти.

Она отстранилась, ощущая острую боль, когда мощный элементаль пламени начал подниматься из трупа старика. От него в воздухе заструились огненные пальцы; один врезался ей в спину.

Ее одежды горели!

Охранники, мчавшиеся к ней, остановились, осознав опасность. Они бросились бежать, хотя огненные руки обожгли их, мгновенно вскипятив внутренности.

Застонав в агонии, Шадоат бросилась прочь, петляя туда-сюда, пытаясь ускользнуть от атак элементаля. Огненные копья пронеслись мимо ее плеча.

Она выломала двери дворца и вбежала внутрь, крича от боли, и поспешила через заднюю дверь, поставив дворец между собой и нападавшим.

Ее правый глаз был слеп. Ее левый глаз казался мутным. Она едва могла видеть. Она побежала в свой частный сад, где находился отражающийся бассейн, и бросилась туда.

Миррима раньше видела, как огненные элементали убегали от ткачей пламени, таких как Смокер. Она знала достаточно, чтобы бежать.

Наступил ад. По туннелю пронесся поток горячего воздуха. Некоторые из более медленных заключенных попали под воду и кричали от боли и ужаса, умирая.

Жар был настолько сильным, что обрушивался на стены туннеля, плавя камень и превращая его в расплавленное стекло.

Его жар обжег Мирриму, опалил ей волосы, обжег заднюю часть ног.

Миррима слышала, как Шадоат вопит от боли, ее мощный голос, усиленный множеством дарований, пронзительно стонал в ночи.

Дочь Шадоата вела Джаза, и теперь она повернулась и всмотрелась в ад, ее глаза расширились от ужаса.

Миррима увидела отражение элементаля в своих глазах. Он возвышался на дальней стороне стены, высотой сорок футов. На полсекунды он все еще сохранял форму Смокера, но затем превратился во что-то более отвратительное, более жестокое и направился к дворцу Шадоата, на каждом шагу убивая стражников и дворцовых работников.

Миррима знала, что никто не будет в безопасности. Элементаль теперь был почти безрассуден. Он больше не будет руководствоваться разумом Смокера. Оно существовало только для потребления.

Шатаясь от боли, Шадоат бросилась в отражающуюся лужу и перекатилась, гася пламя.

Она никогда не представляла себе таких мучений.

Она подняла обжигающую правую руку, чтобы осмотреть повреждения. Два ее самых маленьких пальца полностью сгорели. Большая часть ее ладони почернела. Она надеялась, что все заживет, но пока она смотрела, рваный кусок плоти отпал, обнажив кости.

Все ее тело болело в том месте, где его пронзил огонь. Она потянулась к правой груди, экспериментально прикоснулась к ней, но ничего не почувствовала.

Сгорел. Плоть была уничтожена.

Элементаль на дальней стороне дворца наносил свой урон. Он осветил ночное небо, и в этом свете Шадоат встала на четвереньки в отражающемся бассейне и всмотрелась в свое изуродованное лицо.

Ее правый глаз представлял собой молочно-белый шар, расположенный в опухшей лунке кровавого мяса. Ее левый глаз был мутным в центре. Ее правое ухо сгорело вместе с большей частью волос.

Плоть обеих ее рук была приготовлена.

Но все это не имело значения.

Потому что в данный момент она потеряла сознание от агонии. Исчезли все мысли о мести, побеге или спасении дочери.

Шадоат желал освобождения, предлагаемого смертью, но с сотнями даров выносливости смерть не пришла.

Миррима бросилась к рангитам. Один сбежавший заключенный, мужчина, чья спина была изранена и изрезана, обнаружил, что ранги привязаны к дереву, и теперь изо всех сил пытался развязать одну из них.

— Сэр, — сказала Миррима, — это для детей.

Парень в ужасе вскочил на звук ее голоса, и на мгновение Миррима испугалась, что ей придется сражаться с ним за скакуна, но он посмотрел на нее, на детей, и глупо кивнул головой, а затем побежал к леса.

Миррима обнаружила, что Фаллион слишком слаб, чтобы удержаться, поэтому посадила его в седло вместе с дочерью Шадоата. А поскольку Джаз все еще боролся с ней и плакал за Шадоат, Миррима не доверяла ему ехать одному. Она посадила его на скакуна перед собой и прижалась к нему, надеясь, что со временем он придет в себя.