Сыны Дуба (ЛП)

Теперь она увидела, что осталось два запасных рангита. Беременная девушка лет пятнадцати подошла и села на одну из них. Миррима взяла другого в качестве верховой лошади, чтобы скакуны могли по очереди отдыхать, и поехали, рангиты подпрыгивали по грунтовой дороге, а затем снова всплывали.

Позади них было слышно, как Шадоат кричала в смертельной агонии, а небо пылало. Элементаль Смокера, казалось, намеревался поджечь мир.

39

ЯРОСТЬ

Наша ярость может дать нам силу, даже если она умаляет нас.

— Эрден Геборен

Фэллион ехал в ярости. Густой туман скрывал все: дорогу впереди и ад позади, но Фаллион чувствовал, как пламя лижет ночное небо позади него, и потребовалось совсем немного, чтобы протянуть руку и вызвать жар, использовать энергию, чтобы восстановить свои истощенные силы. .

Оцепенев от боли и усталости, Фаллион даже не был уверен, как он сюда попал, катаясь на рангите, а руки Вали крепко держали его, но на мгновение он возмутился боли. Каждый раз, когда рангит падал на землю, сотрясение грозило вывихнуть его кости.

У него чесались глаза и болела голова, и в этот момент ему не хотелось ничего больше, кроме как снова впасть в бессознательное состояние.

На дороге впереди он увидел выбегающих из тумана людей или что-то вроде людей. Голафы, их бородавчатая серая кожа обвисает вокруг грудей и животов.

Освободите путь! — крикнула им Миррима. Освободите путь! Заключенные сбежали.

Голафы отпрыгнули с ее пути, опасаясь, что какой-нибудь ужасный солдат набросится на них. И после того, как пленники прошли, голафы стояли у дороги, с удивлением глядя им в спину.

Пусть они попытаются остановить нас, — подумал Фэллион, вызывая жар из ада Смокера. Пусть попробуют.

— Прекратите это, — сказала Миррима из рангита, мчавшегося рядом с ними.

Что?

— Не сдавайся, — прошептала Миррима. Не поддавайся своей ярости.

Фаллион попытался ухватиться за седло, когда рангит прыгнул вперед, и его мысли, казалось, закружились.

Он спросил Шадоат, чего она хочет, но она не ответила. Только теперь он был по-настоящему уверен.

Ей хотелось, чтобы спящий проснулся. Она хотела, чтобы он вызвал огонь, потерял себя.

Но почему? Что локусы надеются получить от него?

Хотели ли они, чтобы он присоединился к ним? Или им нужно было от него что-то еще?

Позади них бушевал и ревел ад Смокера. Огонь потрескивал кости его врагов и поднимал клубы дыма в небеса.

Смокер отдал себя огню, чтобы Фаллиону не пришлось этого делать.

Я дурак, — с тревогой подумал Фаллион и попытался отпустить свою ярость. Он осел на рангит, изо всех сил пытаясь остаться ребенком.

Когда всадники достигли горного перевала, они вышли из тумана, и рангиты оказались на чистой дороге, прыгая при свете звезд.

В долине позади них пылал дворец, и элементаль Смокера послушно атаковал казармы, взрывая ряд за рядом палаток, посылая пальцы пламени, которые, казалось, обладали собственным разумом, чистой злобой, направленной на разрушение.

Вся долина кипела, как осиное гнездо.

Миррима с трудом могла поверить, что один-единственный волшебник мог вызвать столько разрушений.

На опушке леса она слезла со своего скакуна и нарисовала на земле руну, которая закроет долину внизу туманом на неделю.

Затем она зажгла факел, и они снова поехали. Ее беспокоили патрули в лесу, хотя они со Смокером сделали все возможное, чтобы позаботиться об этом.

Так они мчались часами под светом звезд. Во время поездки они подобрали несколько стрэнги-саатов. Огромные звери рычали в лесу и плыли за ними, словно тени, перепрыгивая с дерева на дерево.

Миррима вздрогнула и прижала детей к себе. Через некоторое время Джаз перестал с ней бороться и, кажется, понял, кто она такая и что она уводит его в безопасное место. Он прижался к ней и заплакал.

Мне очень жаль, — повторял Джаз снова и снова.

— Тебе не о чем сожалеть, — сказала Миррима.

Я убил Смокера. Шадоат была такой красивой. Я хотел быть с ней.

— Не расстраивайся, — сказала Валя Джазу успокаивающим тоном. Я видел, как взрослые мужчины отдавались ей таким образом, благодарили ее, даже когда она вонзала клинок в их сердца. Красота была всего лишь еще одним ее оружием.

Миррима забеспокоилась, гадая, какие вещи могла видеть Валя.

Через два часа взошёл полумесяц, придав ночи тусклый серебристый оттенок.

При свободной дороге рангиты набирали скорость, и чем быстрее они прыгали, тем менее резкой становилась поездка.

Они приблизились к городу всего за час до рассвета.

Фаллион, казалось, проспал большую часть пути, пока они не достигли доков, где их ждал капитан Сталкер и несколько его людей на корабельной шлюпке.

Детей пересадили в лодку, и Сталкер всмотрелся в дорогу.

— Курильщик идет? — спросил он, и в его голосе слышалось беспокойство.

— Боюсь, что нет, — сказала Миррима. Его элементаль сжег дворец и поджег как минимум половину лагеря.

Ах, он всегда был одним из хороших, — сказал Сталкер. Не знаю, как я когда-нибудь заменю его.

Хороший ткач огня, — подумала Миррима. Раньше она никогда не встречала человека, которого бы назвала хорошим, но теперь, к сожалению, она поняла, что оценка Сталкера была верной.