Сыщик Вийт и его невероятные расследования

– Итак, – проговорил молодой человек в экзотическом наряде, – вы по памяти выполнили портрет почившего пса Сирка́. Грифелем, на плотной бумаге размером приблизительно с книгу. Рисунок вы заключили в деревянную рамку под стекло. Всё правильно? Принесли выполненный заказ около часу назад и получили за труды трёшку?

– Д-да, – неуверенно кивнул художник и почему-то покраснел.

Гости, собравшиеся в бальной зале особняка Червонопи́ских сгрудились вокруг детектива.

Это был не просто бал, это был маскарад «как у прадедов», и от обилия камзолов, ренгравов, жюстокоров, кюлотов, кафтанов, шаровар, брасьеров, кружев и жабо пестрило в глазах. Сыщик вообще явился в наряде à la Touareg[106] – в тюрбане и накидке.

Ярко горели многочисленные газовые светильники и длинные свечи «под старину», ряды зеркал на стенах удваивали сияние, и казалось, что зала является частью какого-то фантасмагорического мира. Музыка, вроде бы вполне соответствующая эпохе, – клавесин, виола, мандолина и лютня, на самом деле только усиливала это ощущение.

Сейчас, однако, никто не танцевал. Все следили за тем, как знаменитый детектив проводит следствие.

– А вы, уважаемая госпожа Червонопи́ская, – повернулся юноша к хозяйке дома, – сразу же поставили портрет вашего любимого пса здесь, в бальной зале, вот на эту тумбочку?

– Именно так! – дёрнула носом теряющая терпение женщина. – Вы же сами всё видели, господин Вийт! Как мне не хватает моего Сирка! Даже рисунок его исчез! Только оправа и осталась!

На полу лежали осколки стекла и пустая рамка.

– Трое человек, кроме вас, мадам, успели хорошо рассмотреть рисунок, – продолжал юноша. Он обернулся к свидетелям, – не так ли?

– Ну… – пожал плечами купец Червонопиский, супруг пострадавшей, толстенький улыбчивый человек с квадратным лицом. Он был одет в старинный костюм казацкой старши́ны. – Обычный рисунок. Простая бумага с потрёпанными краями. Всё, как вы сказали, барон. Сирко – чёрным по белому.

Мужчина заглянул жене в глаза и взял её за руку.

– Действительно! – закивала некая дама в наряде à la Madame de Pompadour[107], не отходившая от хозяев весь вечер – то ли на правах старой подруги дома, то ли в силу природной прилипчивости. – Художник хороший попался!

Автор рисунка снова покраснел.

– Я заметила, – продолжала дама, – что чёрточки на правом ухе Сирка по нижнему краю образовывали что-то вроде букв. Думается мне, что то была замаскированная подпись!

Все с новым интересом повернулись в сторону художника. Тот стал совсем пунцовым, но всё же нашёл в себе силы кивнуть.

– Ах вот даже как! – буркнула Червонопиская. – Я не увидела. И теперь не увижу, если портрет не будет найден!

Сыщик сделал шаг к третьей свидетельнице, пожилой женщине в старинном флорентийском наряде.

– Я не знаю, что сказать, – развела руками та. – Зачем это следствие? Речь ведь идёт о трёшке! Неужели уважаемый господин анималист не может сделать рисунок ещё раз?

Художник с надеждой посмотрел на хозяев.

– И сделает! Конечно! – рявкнула госпожа Червонопиская. От её резкого вскрика живописец дёрнулся сначала, но потом понял, что именно она сказала, и расцвёл. Купец вновь взял жену за руку и стал шептать ей что-то успокаивающее. Мадам только отмахнулась. – Пропажа возмутительна! Я хочу всё знать! Всё! Тем более что нам посчастливилось принимать у себя самого барона фон Вийта!

Юноша в тюрбане склонил голову.

– Ваши слуги проверили мусорные корзины в доме и землю под окнами снаружи, – заговорил он. – Церемониймейстер уверяет, что после того, как прибыл художник, из залы никто не выходил…

– Неужели вор проник в дом лишь затем, чтобы украсть де-шёвый рисунок собаки? – недоверчиво спросил кто-то из гостей.

Червонопиская метнула на него яростный взгляд. Человек предпочёл скрыться за спинами дам.

– Драгоценности на месте, – отозвался замерший у стены дворецкий. – Мы проверили.

– Замечательно! – кивнул юноша в тюрбане. – Взгляните вон на ту шеффле́ру!

Все головы повернулись в сторону окон. Там на полу стояло несколько горшков с роскошно разросшимися комнатными растениями. Надо признать, весьма украшавшими залу.

В толпе послышались приглушённые мужские голоса:

– Которая из них шеффлера?

Две или три дамы, стараясь делать это незаметно, указали пальчиками в нужном направлении.

Хозяйка вырвала ладонь из руки мужа и сделала шаг вперёд.

– И что?

– Это единственный в зале предмет, который находится не на месте, – уверенно сказал юноша.

Гости запереглядывались. Даже лакеи вытянули шеи. Дворецкий прошествовал к цветам и с озадаченным видом остановился у шеффлеры.

– Вроде так тут всё и было, – проговорил он.

– И тем не менее этот горшок недавно передвигали, – упорствовал юноша. – Листья растения всегда обращаются к свету, то есть в нашем случае к окну. Они же повёрнуты в сторону от него.

Едва это было произнесено, как гости тоже заметили эту странность. Раздались удивлённые восклицания.

– Посмотрите под горшком, – кивнул детектив.