Та, что разучилась мечтать

В одну из редких свободных минут Саня наконец сделала то, что давно собиралась – зашла на мамский форум. Во время беременности она сдуру, видимо, в каком-то гормональном угаре, зарегистрировалась там и даже обзавелась несколькими виртуальными подружками, чьи сроки совпадали с её. Для них на форуме даже была создана отдельная тема “Августята” – что означало младенцев, которые должны были появиться на свет в августе. Будущие мамашки с жаром сравнивали и обсуждали, как протекает беременность у каждой из них, делились выбранными для малышей именами и покупками… Саня не заходила на форум уже несколько месяцев и, открыв в браузере нужную страничку, даже зажмурилась от нахлынувших воспоминаний. Этот форум стал братской могилой её материнских надежд и желаний – им так и не суждено было осуществиться. Стараясь игнорировать многочисленные личные сообщения с тревожными расспросами: “Где ты?”, “Куда пропала?”, “Ты уже родила?”, Саня безжалостно удалила свой аккаунт, не собираясь возвращаться сюда больше никогда.

Поначалу ей даже казалось, что вопреки неутешительным прогнозам врачей случилось чудо и им всем удалось задобрить (или перехитрить?) судьбу. Что Лялька растёт и развивается совершенно так же, как все остальные дети её возраста. Ну подумаешь, росточком мелковата и весит как цыплёнок – не всем же быть акселератами, а у Сани вот получился миниатюрный ребёнок. Ну подумаешь, болеет часто – то аллергия, то простуда, то ещё какая-нибудь гадость прицепится, в конце концов, не бывает абсолютно здоровых детей. Ну подумаешь, чуть позже положенного начала держать голову, переворачиваться и сидеть… В итоге же всё равно начала, не зря Саня нашла для неё лучших массажистов! А уж когда дочка впервые улыбнулась – Саня заплакала от переизбытка эмоций, ей казалось, что сердце сейчас просто захлебнётся счастьем, не вынесет такого накала нежности и любви…

Однако на этом успехи заканчивались. Лялька жила в каком-то своём мире, практически не обращая внимания на окружающий. Её не интересовали игрушки, незатейливые детские игры в “сороку-ворону” или “ладушки”, она не реагировала на колыбельные песни , не отзывалась на своё имя и вообще не воспринимала обращённую к ней речь, словно её это не касалось. Она могла засмеяться или заплакать совершенно невпопад, ни к кому из членов семьи не проявляла ярко выраженной привязанности… впрочем, в Сане она всё-таки нуждалась, но та с горечью осознавала, что это просто сформировавшаяся привычка – ведь никто больше не проводил с Лялькой столько времени, сколько это делала Саня. Разумеется, дочь испытывала потребность в материнском присутствии, её тепле, запахе и голосе, но это было не то, чего так отчаянно жаждала Саня.

Надежда умирала медленно, мучительно, отчаянно сопротивляясь, но всё-таки умирала. Когда Саня окончательно поняла, что, скорее всего, никогда не услышит от Ляльки такое простое и незатейливое, но бесконечно важное, бесценное слово “мама”, она проплакала целую ночь…

Чем старше делалась Лялька, тем сложнее становилось скрывать её особенности от окружающих. Чтобы избежать соседских пересудов, Саня уходила с дочерью гулять подальше от детской площадки, которую оккупировали дворовые мамашки. Собственно, она вообще избегала площадок и излишнего скопления людей – с тех самых пор, как нечаянно подслушала там один неприятный разговор. Нет-нет, речь шла не конкретно о Ляльке, но…

– Не понимаю, – сказала одна из мамаш, – почему, когда спасают недоношенных, больных детей, отторгнутых самой природой, то преподносят это как великую победу? Зачем?! Чтобы эти дети затем не жили, а мучались?

Саня, шедшая мимо, не собиралась вмешиваться, но, случайно услышав эту фразу, вдруг почувствовала, как в груди у неё моментально вскипает бешенство. Она остановилась и обернулась, выискивая взглядом ту, что это сказала.

– Врачи делают свою работу – спасают людей, и делают её отлично, – произнесла Саня максимально уважительным тоном – во всяком случае, ей так казалось. – Мы же не боги, чтобы решать, кому жить, а кому – умереть. А как лично вы предлагаете поступать с недоношенными детьми? Накрыть подушкой, чтобы избавить от дальнейших страданий?

– Ну, почему уж сразу – подушкой… – растерялась женщина от её напора. – Но… в чём смысл такого спасения, вы мне объясните?

– Каждая жизнь нужна, каждая жизнь бесценна, – дрожащим голосом выговорила Саня. – Да, и особенным детям, и родителям таких детей очень сложно, но в их жизни всё равно есть смысл и много любви. И думать, что лучше бы кого-то не было вообще… – горло перехватило спазмом, и, не договорив, Саня торопливо покинула площадку.

– Психованная какая-то, – вынесли ей вслед вердикт.

НАШИ ДНИ

С вокзала, не заезжая домой, Саня сразу же отправилась к матери забирать Ляльку.

После чудесного питерского уикенда всё в родной Москве удручало, казалось тусклым и безрадостным. Особенно раздражали пассажиры в метро, набившиеся в вагон, словно сельди в бочке. Лица их были хмуры, неприветливы и серы… впрочем, едва ли Санино лицо сильно отличалось от остальных.