Та'рих-и Рашиди

Вот таковы были влияние Мухаммади на Рашид султана и его власть, а причины этого не известны. У Мухаммади не было ни обилия прежних заслуг, ни способностей и прозорливости в делах управления государством, ни красноречия в беседах, ни знания хороших манер, ни твердости в благородных качествах, он не отличался остроумием и веселостью на пирах, рассудительностью и храбростью в битвах, у него не было изящества и красоты, [чтобы радоваться] при встрече с ним, наоборот, [слова]: <с черным лицом в обоих мирах> — самое подходящее описание его> лица, как сказано в стихе:

О ты, у которого внутри черно так же, как и снаружи,О ты, черный лицом и душой

Кислые речи его — сплошная ложь, зловещие слова его — целиком фальшивые. То, что изложено здесь — краткое описание его, и в этом справедливая [оценка его]. Правда в том, что все недостойные дела, которые совершил Рашид султан, были состряпаны Мухаммади. К Рашид султану претензий нет, за исключением того, что он без всякого основания слушался во всех делах Мухаммади. В эти дни /302б/ пришло известие о том, что Мухаммади распрощался с жизнью. Если это правда, то не исключено, что в руках Рашид султана окажутся поводья освобождения и, возможно, он уже узнал о дурных своих делах в прошлом и раскаялся <во имя Господа обоих миров>.

ГЛАВА 108.

ПОХОД АВТОРА КНИГИ В УРСАНГ. УБИЕНИЕ МОЕГО БРАТА АБДАЛЛАХА МИРЗЫ И О ТОМ, ЧТО ПРОИЗОШЛО В ТОМ ПОХОДЕ

Когда хан направился в стольный город Йарканд, он отпустил меня, и я первые десять дней зу-л-хндджа 939 (с 24 июня по 4 июля 1533) года, проведя праздник жертвоприношения в Марийуле, выступил на разрушение языческого храма Урсанг. Мы преодолели двадцатидневный путь и не встретили поблизости ни одного неверного тибетца. Были лишь отдельные крепости, [а тибетцы], полностью полагаясь на их укрепленность и прочность, сидели там. Взять эти крепости удалось бы с трудом, результаты же от этого не оправдали бы затраченных усилий.

Оставив Искандар султана, моего брата 'Абдаллаха мирзу и сына моего дяди Махмуда мирзу с тяжелым грузом и ослабевшими мулами, я вместе с храбрыми людьми и сильными лошадьми быстро отправился. В первый день сафара в местности под иазванием Барйанг[1155] мы обнаружили большой отряд из людей джампа[1156] Тибета и устроили на них набег, в результате чего триста тысяч баранов стали достоянием победоносного войска и соответственно этому в наши руки попало много пленных, лошадей и имущества. Согласно нашему желанию и по разным надобностям мы остановились на подходящем пастбище,, чтобы подкрепить лошадей и чтобы Искандар султан, 'Абдаллах мирза и сын моего дяди Махмуд мирза догнали нас. Однако когда я ушел от той группы, они тоже, не спеша, направились в первый день мухаррама 940 (23 июля 1533) года к одной из упомянутых крепостей под названием Кардун. Положение тех презренных [внутри крепости] оказалось очень затруднительным и, обратившись за помощью к одному из раев Индии, они привели три тысячи пеших индийцев, вооруженных кинжалами, как говорят, — байт:

Да буду я жертвой тех двух глаз, которое, подобно индийцам-разбойникам,

Вонзили во все сердца кинжалы из острия ресниц.

Искандар султан и мои братья выступили с двумя сотнями человек и шли так быстро /303а/ что из этих двухсот человек за ними поспевало небольшое количество людей. Мой брат Абдаллах мирза был отважным юношей, и до этого он совершил подвиг, неся службу при хане в Балти, заслужил награду, и все воины хана это признавали. Опьяненный этим успехом, он возгордился. Не дожидаясь войска и остальных людей, он прибыл с тремя воинами и необдуманно, бесстрашно устремился в центр трех тысяч [индийцев]; его окружили. В это время подоспел сын моего дяди Махмуд мирза с четырьмя воинами и застал брата в таком положении. Он также смело бросился [на врагов] и спас брата от гибели. 'Абдаллах мирза вновь напал [на врагов], его опять окружили, и Махмуд мирза еще раз бросился на них, чтобы спасти его, и его также окружили. В это время подоспели пять уважаемых бахадуров, они увидели двух братьев в таком положении и кинулись [на врагов][1157]. Однако к этому времени рукою насилия они уже разрубили 'Абдаллаха на куски таким образом, что кажый кусок его доспехов и одежды оказался в руках какого-нибудь неверного. Стихи:

Мед мученической смерти был выпит по его желанию,

Да будет дозволенным вино, которое он испил красиво,Я был в этом мире и мой дорогой брат<В цепи стиха и прозы — драгоценная жемчужина[1158]

Когда стало известно о происшествии с моим братом, то, согласно смыслу стиха: