Та'рих-и Рашиди

Невозможно бороться с предопретелением,Нельзя жаловаться на судьбу.Творец делает то, что сам желает.Нельзя приказывать Творцу, —

я прочитал стих Корана: <Мы принадлежим Аллаху, и к нему мы возвращаемся![1159]>

Я пробыл на том пастбище несколько дней, так что люди и лошади отдохнули. Затем я отправил назад всю добычу, которая попала в руки и, выделив девятьсот человек отборных воинов, направился в Урсанг. От Марйула Тибета до него было два месяца пути. Когда мы отошли от тех мест на расстояние месячного пути, то достигли озера, окружность которого составляет сорок фарсахов. На его берегу имеется крепость, которую называют Кук-у-Лабук[1160]

, и там мы провели ночь. Когда наступило утро, все лошади оказались мертвыми, и только немногие из них были чуть живыми — метались и корчились Так, у меня было двадцать семь лошадей и из этого числа /303б/ наутро в хорошем состоянии осталась одна лошадь; две другие были полуживыми, а остальные двадцать четыре — мертвы. Причина этого — болезнь удушья, уже описанная раньше. Когда утром мы выступили оттуда, на конях была только пятая часть войска, все остальные шли пешком. На второй день мы совершили нападение на вилайат[1161] под названием Ним[1162]. Люди тех мест говорили, что отсюда до Бенгалии двадцать четыре дня пути. В наши руки попало много рабов. В этом войске тотько у девяноста человек были лошади, способные двигаться. С этими девятью десятками людей мы прошли четырехдневный путь и напали на местечко под названием Аскабрак. Около ста тысяч баранов, двадцать тысяч яков и соответственно этому рабов и лошадей попало в наши руки. От Аскабрака до Урсанга оставалось восемь дней пути, но из-за того, что лошади в войске совершенно выбились из сил, нам поневоле пришлось вернуться. Через шесть дней, вновь присоединившись к войску в Ниме, мы стали возвращаться. Это произошло восьмого раби ал-авваля[1163]. В последний день джумад ал-ахира в Тамлике, находящемся в двадцати днях пути от Марйула, мы догнали людей, с которыми ранее отправили добычу и трофеи. В Тамлик пришли люди из Гуга и заявили, чго это самый главный вилайат Тибета и что все они согласны уплатить джизью. Они пригласили меня приехать к ним, чтобы определить джизью соответственно возможностям и доходам [вилайата]. На основании этого я отправился и за одну ночь доехал от Тамлика до Гуга. Они оказали мне достойный прием и радушное гостеприимство. Я оставался там три дня. Определив для того места джизью в три тысячи тибетских мискалей, каждый мискаль которого составляет полтора шариатских мискаля, я возвратился назад. По дороге я получил известие о разорении моего войска, что вскоре будет описано.

ГЛАВА 109.

УПОМИНАНИЕ О ПРИСКОРБНЫХ СОБЫТИЯХ, КОТОРЫЕ ПРОИЗОШЛИ В ТИБЕТЕ, И СМЕРТЬ СЫНА МОЕГО ДЯДИ МАХМУДА МИРЗЫ

Стихи:

Утро наше из-за тебя проходит в печали и вечер — в трауреРедко бывает, чтобы утро и вечер кого-то из-за любвиПроходили так.Ты не слушай наш рассказ, ибо будет жальЧто эта закваска печали падет на твой веселый нрав

Жестокие события /304а/ и удивительные обстоятельства, приносящие трудности, [как сказано в стихе] — байт:

До каких пор судьба будет накладывать пятна горя на мое сердцеНа еще свежее пятно она кладет другое.Пятно, которое понемногу стало исчезать,То пятно судьба оставляет и накладывает другое.

Следующие одно за другим бедствия, несчастья и беспрерывные горести как волны настигали нас. Байт:

Так как из этого лазурного моря человек не испьет хорошей воды,Мы насытились водопоем мира

Корабль обстоятельств погрузился в волны моря смятения и подвергся испытаниям в урагане несчастий и страданий. В добавление к этому посыпались на голову капли дождя волнений и смятений из облаков небесной сферы, приносящей трудности, что было [другим] бедствием. Байт:

Никогда не идет с небес дождь милости,А всегда с этого неба несчастий идет печаль.

Когда коварное небо и переменчивая судьба начинают двуличничать, то человека с одной стороны настигнут огорчения, исходящие от близких людей, с другой — разные бедствия, и в этом нет никакого вмешательства человека и ничья рука здесь не приложена, стихи: