Тадж-Махал

«Какие странные босоножки: белые на черной платформе. Разве на свадьбу такие босоножки покупают?» – подумала Валерия-3.

«Мужчина в зеркале другой! – воскликнула Валерия-1. – Высокий, с длинными волнистыми волосами до плеч. Как он странно одет! А лица не видно, оно подёрнуто дымкой!»

Она посмотрела на рядом стоящего мужчину в военной форме. Он был худощавый и выше её всего сантиметров на десять. А там, в зеркале, она была тому мужчине по плечо, и телосложение у него было другое.

«Это же разные мужчины!»

Стены комнаты закачались, всё стало искажаться и куда-то поплыло.

Лера не слышала, как прозвенел будильник. Она проснулась оттого, что кто-то легонько тряс её за плечо. На кровати в ночной рубашке сидела Галина.

– Лера, это ты сама нарисовала?

– Что? – спросонья не совсем понимая, о чем идет речь, спросила Лера.

– Вот это! Это ты нарисовала? – сестра указывала на стоящий рядом планшет.

Лера повернулась и увидела рисунок. В голове зазвенело, забытый за ночь страх, стал снова подниматься где-то внутри.

– Поставь это за шкаф, – она снова легла, отвернувшись к стене.

– Но это же ты?

– Я.

– Здорово! А меня также нарисуешь в чалме?

– Нет.

– Почему?

Лера молчала.

– А по-другому нарисуешь?

– Нарисую. Только убери планшет за шкаф, я его видеть не могу.

Отвернувшись к стене, Лера думала о только что виденном сне.

«Какой странный сон. Растроение сознания. Одно в трёх, и три в одном. Но до чего же интересное состояние растроения. Почему мне всегда снятся такие странные сны? Вот недавно какой-то рынок видела, на котором продавали апельсины. И как будто наяву это было, вроде и не сон вовсе. Выбрасываю его из головы, а он не уходит, так и стоит перед глазами: и ворота, и лужа, и апельсины. Похоже, и этот сон не забудется, останется в голове надолго, как многие другие. Но что же со мной происходит?»

Лера вздохнула, пора было вставать и собираться в институт.

Вечером после занятий Валерия с Ольгой бродили по набережной по жёлтой опавшей листве.

– Как я люблю, когда облетает листва, и деревья стоят голые, – задумчиво сказала Лера.

– Чего хорошего? Красиво, когда они стоят зелёные.

– Да, красиво. Но когда облетает листва, видишь удивительную графику веток. У каждого дерева свой узор, как будто природа вяжет для земли кружевное одеяние. А люди идут, уткнувшись под ноги, и не замечают этой красоты.

– Лера, что с тобой происходит?

Девушки стояли на мостике, облокотившись на перила, глядя на пробегающую под ним воду.

– Как будто время течёт…

– Что течёт? – не поняла Ольга.

– Вода течёт как время.

Подруга покосилась на Валерию, но ничего не сказала.

– Оля, у тебя когда-нибудь душа плакала?

– Что плакала?! Душа?! И это мне говорит комсорг группы! У тебя что, крыша съезжает?

Не слушая её, Лера продолжала:

– Я вчера поняла, что это значит, когда болит душа. Я рисовала, и вдруг что-то ударило вот сюда, – Валерия приложила руку к груди. – Было так больно! Это не была физическая боль, но было намного больнее. Я никогда не думала, что душа может плакать и так болеть.

– Ты – дура! Забиваешь себе голову всякой ерундой! Начиталась в детстве сказок! Душа у неё плачет! Глупости всё это! Нет никакой души!

Они замолчали, глядя на пробегающую под мостом воду.

– Оля, скажи, кто из военных носит синюю форму?

Ольга фыркнула:

– Лётчики-налётчики. У них синяя форма в цвет неба. А что?

– Ничего, теперь буду знать.

На аллее появился юноша.

– Оля! – крикнул он.

– Ой, Витька! Ладно, я пошла! Мы сегодня в кино собрались. Пока!

– Пока!

Валерия стояла и смотрела вслед подруге, та обернулась.

– Знаешь, что тебе нужно? Влюбиться! Тогда вся дурь из головы выветрится. Правильно Вовка говорит, ходишь как спящая красавица, никого вокруг себя не видишь!

Ольга махнула на прощание рукой и побежала к Виктору.

Тамара Николаевна, Лерина мама, готовила на кухне ужин. Хлопнула входная дверь, в коридоре послышались приглушенные голоса. В кухню заглянула старшая дочь.

– Мам, привет, это я! Я не одна, нас несколько человек. Мы позанимаемся у нас дома?

– Конечно, какой разговор.

Лера выглянула в коридор.

– Ребята, раздевайтесь, проходите в комнату.

Мимо кухонной двери один за другим проходили студенты, здороваясь с Тамарой Николаевной. Многих она уже знала и, здороваясь, называла по именам.

– Мам, ты что делаешь? – вытянув из чашки соленую капусту, Лера сунула её в рот.

– Почему грязными руками берёшь?! Руки помой! И сними пальто!

Валерия начала снимать пальто.

– Пальто снимают в коридоре, а не на кухне.

– Ага, – повесив пальто, дочь снова зашла на кухню. – Ты нам чаю сделаешь? Мы все голодные.

– Сделаю. Я как раз на печенье тесто завела.

– Мы сегодня в библиотеке сидели, а она закрылась раньше, – тараторила дочь. – Послезавтра зачет сдавать, а в библиотеке книга по искусству оказалась в единственном экземпляре. Мы директрису упросили, она разрешила нам её выдать на два дня под мой паспорт, потому что прописка городская только у меня, другие в общаге живут. Поэтому мы ко мне и пришли.

– Ладно, иди гостей принимай, а я какие-нибудь бутерброды сделаю и печенье постряпаю.