Тадж-Махал

– Мне очень плохо. У меня сильно болят ноги и руки.

– Сходи к врачу.

– Я ходила несколько раз, врачи сказали, что я здорова.

– Значит, здорова. Им лучше знать.

Лера подошла, взяла из рук мужа газету и спокойно сказала:

– У меня настолько болят ноги, что мне трудно дойти даже до кухни. Боли в руках такие, что я не могу взять чашку, не говоря о сыне. Я не сплю ночами.

– Ты мне ничего не говорила.

– Я говорила. Но последнее время ты часто дежуришь сутками, и тебя почти не бывает дома, а мне нужна помощь. Поэтому, ты сейчас оденешься, пойдешь на почту и отобьешь моей маме телеграмму, чтобы срочно вылетела.

Прошло несколько дней. Пустырник не помогал. Ноги и руки болели так, что хотелось выть, да и позвоночник почти перестал гнуться и приносил одни страдания. Ко всему прочему добавилась странная непереносимость холода. В своё дежурство по коммуналке, когда надо было отдраить краны на кухне и в ванной, она не могла к ним прикоснуться. Казалось, что холод металла проходил сквозь пальцы, и был осязаем, принося с собой ужасную боль. Полы в комнате были запылённые, не было сил даже протереть их тряпкой на швабре. Лера ждала Юру, но у него опять было очередное дежурство. Ребята, соседи по коммуналке, приходили вечером домой и, пряча глаза, сообщали, что его срочно вернули на аэродром, и скорее всего, его два дня не будет. «Что делать, – вздыхали они, – служба!»

Заплакал сын.

– Иду, солнышко! Иду! – Лера с трудом поднялась со стула. – Кушать хочет мой маленький! Сейчас мама покормит. Сейчас.

Тяжело переваливаясь с ноги на ногу, она дошла до стола и взяла завёрнутую в полотенце, чтобы не остыла, бутылочку с молоком.

– Иду, маленький, иду.

С трудом опустившись на табурет, который стоял рядом с кроватью, она протянула бутылочку сыну. Сильная боль в спине не позволила ей наклониться к нему.

– Сейчас, родной мой, сейчас. Мама наклониться даже не может.

Пересиливая боль, так что на лбу выступили капли пота, Лера поднесла соску ко рту сына. Тот поймал её и принялся сосать молоко.

– Сейчас Сашенька поест, а потом папа придёт и погуляет с сыночком. О, да мы ещё и мокрые! Что же делать, Санька? Ты ещё сам не можешь ползунки с себя снять, а я «уже» не могу. Придётся опять звать на помощь тётю Надю.

В дверь постучали.

– Войдите! – сказала Лера, не вставая с табуретки и не оглядываясь.

– Лерочка!

Лера оглянулась, на пороге стояла мама, а через её плечо выглядывала улыбающаяся Галина.

– Мама! Приехала!

– Приехала, дочка! Что случилось? – сказала Тамара Николаевна, обнимая дочь.

– Теперь уже ничего не случится, раз ты приехала! Теперь я за Александра спокойна.

Лера поднялась со стула и медленно, держась за мебель, пошла к дивану. Тамара Николаевна с Галей молча смотрели на неё.

– Вы раздевайтесь и проходите, а я прилягу. Устала.

Она подошла к дивану и, превозмогая боль, легла.

– Ну, вот и всё! Я только тебя, мама, и ждала, – сказала она и закрыла глаза.

Надя с коляской подходила к дому. Около подъезда стояла машина скорой помощи. Из подъезда на носилках вынесли Леру. Юра помогал нести носилки.

– Что случилось? – подбежала к машине Надя.

– Валерию парализовало, – сказал Юра. – Комполка дал вертолет. Сейчас вылетаем в Киев в областную больницу.

Носилки закатили в машину и дверцы захлопнулись.

Киев Областная больница

Больничная палата в неврологическом отделении была рассчитана на шесть человек. Все, кроме одной девушки, которая с трудом передвигалась, были лежачими. В палату вошёл доктор лет сорока.

– Доброе утро!

– Доброе утро, Сан Саныч! – нестройно, но с улыбками ответили женщины.

– Как спали-почивали?

– Хорошо.

– Марья Тихоновна, кошмары сегодня не снились?

– Нет, доктор, не снились, – сказала семидесятилетняя старушка. – После вчерашнего укола только сейчас проснулась!

– Вот и ладно! Начнем обход. Вчера вечером новенькая поступила, вот с неё и начнём.

Доктор взял табуретку и присел около Валериной тумбочки, положив на неё листы бумаги и молоточек невропатолога.

– Здравствуйте, я ваш лечащий врач. Зовут меня Александр Александрович. Давайте заполним анкету. Как ваша фамилия, имя, отчество?

– Лескова Валерия Михайловна.

– Сколько вам лет?

– Двадцать три года.

– С чем к нам поступили, Валерия? На что жалуетесь?

– Сильные боли в руках, ногах, спине. Не могу ходить. А с сегодняшнего утра раздвоение зрения.

Врач долгим взглядом посмотрел на неё.

Прошла неделя. Утром в палату вошли Тамара Николаевна, Галя и Юра с сыном на руках.

– Мама! – улыбнулась Лера.

– Лерочка! – Тамара Николаевна поцеловала дочь. – А мы, видишь к тебе какой компанией приехали!

– Хорошо, что приехали! Санька! Как давно я тебя не видела! Целую неделю!

Юра положил сына рядом с женой.

– Как же я соскучилась по нему! – повернула к нему голову Лера, пытаясь погладить его плохо работающей рукой.

– Как ты здесь? – спросил Юра.

– Нормально. Только нянечек не дозовёшься. Они ничего не хотят делать без денег, за все надо платить рубль. А у меня денег нет. Лена нам здесь всем помогает, – Лера кивнула на женщину, сидевшую на кровати напротив, – она у нас единственная из палаты ходячая, хоть и плохо ходит.