Тадж-Махал

– Надо же! Ей вообще никакой не надо! А мы не имеем права после первой группы инвалидности ничего вам не дать. Так! Я пишу третью группу. Она рабочая. Можете, если хотите, работать по четыре часа на легкой работе.

– Пожалуйста, не пишите. Кто же меня возьмет на четыре часа работы? Кому я нужна такая?

– Впервые вижу, чтобы от инвалидности отказывались! – возмутилась врач. – Ей государство идет навстречу, а она отказывается!

– Да нельзя вам по восемь часов работать! Вы просто не выдержите такой нагрузки! – сказал Игорь Петрович.

– А я через «не могу».

– А вот через «не могу», голубушка, не надо! – строго сказала врач в очках. – Следующий!

Лера получила на руки документы, в которых говорилось, что у неё теперь третья группа. Группа была рабочая, и на первом листе трудовой книжки ей поставили длинный штамп, что она находится на инвалидности. На следующий месяц она получила пенсию в 28 рублей. На эти деньги невозможно было прожить, а Саньке надо покупать зимнее пальто. Лера зашла в магазин и приценилась, – пальто на трёхлетнего малыша стоило 40 рублей.

Юра приносил алименты только три месяца, потом, извинившись, сказал, что его жена беременна и с сильным токсикозом не может устроиться на работу, поэтому его денег не хватает, чтобы прожить. А Оленьке нужны фрукты, поэтому он и она просят Валерию, отказаться от алиментов и, желательно, чтобы она не подавала в суд об их взыскании, это может испортить ему карьеру и жизнь. Его слова ударили Леру как плетью, стало противно. Ведь он знал, почему она заболела, и кто испортил ей жизнь. Лера посмотрела в его глаза, но в них был только страх, страх, что она не откажется от алиментов, и больше ничего. Он не любил её, это было ясно, но ведь был сын! Его сын! А Юра при встречах ни разу даже не спросил о Сашке!

– Забудь, что мы были в твоей жизни, – спокойно сказала Лера, – а мы постараемся забыть о тебе. Прощай.

Вот и всё! Всё закончилось, как кошмарный сон! На душе стало как-то спокойно и хорошо. Состояние было такое, будто гора свалилась с её плеч, которая давила к земле, а сейчас она была свободна, и хотелось летать. Валерия с удивлением прислушивалась к себе: внутри всё ликовало – «Свобода! Свобода! Свобода!».

Но жизнь продолжалась, и надо было срочно искать работу. Конечно, родители дадут деньги, и пальто купят Саньке, и её прокормят, но надо было вставать самой на ноги.

Валерия ходила по разным проектным институтам и конструкторским бюро, её с радостью встречали, но когда кадровики открывали трудовую книжку и видели штамп, ей вежливо отказывали. После этих походов она приходила домой и долго лежала на спине, не в силах повернуться. Рано, очень рано выходить на работу! Тело было ещё не готово к таким нагрузкам, но Лера, закусив губу, упрямо твердила себе: «Я смогу!»

Валерия остановилась перед дверью, на которой висела табличка «Архитектурная мастерская № 5». Она открыла дверь и вошла. В мастерской ничего не изменилось. Молодая женщина оторвалась от чертежа:

– Вам кого?

– Грабузову Тамару.

– Тамара Васильевна на планерке!

– На планерке? А она теперь кто?

– Руководитель мастерской. Подождите, она сейчас подойдет, рабочий день уже закончился.

В дверях с кипой бумаг показалась Тамара.

– Лера?

– Здравствуй, Тамара!

– Здравствуй, Лерочка! Рада тебя видеть! Ты ко мне?

Валерия кивнула.

– Тогда пойдём, по дороге поговорим. Рабочий день закончился, я спешу в детский сад за ребёнком.

Пока они шли к троллейбусной остановке, Лера рассказывала о своей жизни.

– Ну, вот теперь ты всё знаешь, – сказала Лера. – В общем, спасла меня бабка, хочешь, верь, хочешь, не верь.

– Верю. Я ведь из Белоруссии и про такое знаю.

– Мне нужна работа, Тамара. Надо сына поднимать. Мужа нет. А ни в один проектный институт меня не берут с инвалидностью. Все вежливо отказывают. Вот я к тебе и пришла, может, ты поможешь? Если не сможешь, так и скажи, я пойму.

– У меня девушка архитектор через месяц уходит в декрет, – подумав, сказала Тамара. – Пойдешь на её место, пока она в декрете?

– Пойду.

– Тогда до встречи!… Ой, мой троллейбус! Пока!

– Пока! Спасибо!

Распрощавшись с Тамарой, Лера пошла домой пешком. Пройдя по набережной, она остановилась на мосту. Глядя на воду, она подумала:

«Время бежит… А сон-то с кольцом оказался « в руку».

И вдруг, словно молнией поразила мысль:

«Сон с растроением сознания, тоже « в руку»! По крайней мере, первая его часть! – перед глазами пронеслись картины сна. – На мне было такое же платье! И даже босоножки на чёрном каблуке! И Юре в последний момент достали форму! Как же я забыла про это? Мы сделали три шага. … А сколько я прожила с мужем?… Три года и месяц!… Значит, один шаг во сне это один год! Господи! Да, что же это?! Мистика какая-то!»

Прошёл ещё год

Валерия с четырёхлетним сыном вышла из магазина, нагруженная сумками с продуктами.

– Санька! Зачем ты сегодня Колю Терёхина обидел? – спросила она сына.

– Я его сначала вообще не трогал! А он ко мне полез! Тогда пришлось его тронуть!

– Мы же договаривались, что все споры ты будешь решать мирным путём.