Тайна Богоматери. Истоки и история почитания Приснодевы Марии в первом тысячелетии

Во-первых, чтобы чрез генеалогию Иосифа, которому Мария была родственница, показать и происхождение Марии; во-вторых, чтобы Она не была побита народом камнями как прелюбодейка, по закону Моисееву; в-третьих, чтобы во время бегства в Египет Она имела защитника более в провожатом, чем в муже. Ибо кто в то время поверил бы Деве, что Она зачала от Святого Духа, что явился ангел Гавриил, возвестил совет Божий, а не осудили бы Ее скорее общим мнением как прелюбодейку… Исключая Иосифа, Елисаветы и Самой Марии и весьма немногих, которые от них могли слышать, все считали Иисуса сыном Иосифа, так что даже евангелисты, выражая народное мнение, которое служит истинным законом для истории, называли его отцом Спасителя… Отцом называют Иосифа евангелисты, отцом признаёт Мария. Не потому, как я показал выше, что Иосиф был действительно отцом Спасителя, но для сохранения доброго имени Марии всеми должен был считаться отцом тот, который до увещания от ангела… думал тайно отпустить Ее[546]

.

Рождение Христа описывается с анатомическими подробностями, заставляющими вспомнить Зинона Веронского. Однако, в отличие от Зинона, Иероним не склонен верить «Протоевангелию Иакова»:

Пусть очерняется кровью родильница, плачущего младенца пусть нянчат повивальные бабки: изможденную жену пусть держит муж. Так пусть они ведут брачную жизнь, чтобы евангелист не оказался лживым. Но да не будет, чтобы можно было помыслить это о Матери Спасителя и муже праведном. Не хлопочет там никакая повивальная бабка, не суетятся никакие женщины. Сама она пеленает Младенца, Сама Она была и матерью, и повивальной бабкой. «И положила Его, — говорит, — в ясли, потому что не было им места в гостинице» (Лк. 2:7). Эта мысль и опровергает бредни апокрифов[547]

, так как Мария Сама пеленает Младенца, и не допускает исполниться похоти Гельвидия, так как в гостинице не было места для брака[548]

.

Далее Иероним подробно останавливается на слове «первенец», употребленном в Евангелии относительно родившегося Христа (Мф. 1:25). «Всякий единородный есть первенец (Omnis unigenitus est primogenitus), но не всякий первенец есть единородный, — пишет он. — Первенец не только тот, после которого были и другие, но и тот, прежде которого не было никого». Слово Божие определило, кто должен считаться первенцем: всякий младенец мужского пола, разверзающий ложесна. Такой младенец должен посвящаться Господу вне зависимости от того, последуют ли за ним другие дети. «Иначе если первенец есть только тот, за которым следуют другие братья, то первенцы не должны отдаваться священникам до тех пор, пока не будут произведены и другие, чтобы, если потом не последует рождения, первенец не оказался единородным, а не первородным»[549].

Подробно разбирается Иеронимом вопрос о «братьях Иисуса», которых Гельвидий считал детьми Марии от Иосифа. На этот аргумент Иероним отвечает эмоционально: